Горькая мысль о том, сколького мог бы достигнуть человек, если бы не надобность зарабатывать на жизнь, посещала, наверное, каждого из нас. С началом экспериментов по введению безусловного основного дохода не думать о том, как можно было бы потратить свой полностью свободный от работы день, становится всё сложнее. Но и у этих мыслей есть тёмная сторона: а что, если ничего не выйдет? Что, если без привычных восьми часов приятной или не очень приятной трудовой деятельности нам просто не удастся проживать день за днем? Вдруг мы не в состоянии писать пейзажи, читать Платона и уж тем более творчески коммуницировать друг с другом семь дней в неделю?

Текст: Марыся Пророкова

Никита Сетов

старший преподаватель факультета политологии МГУ имени М. В. Ломоносова 

Представьте, что вам больше не нужно вставать в полседьмого утра, вливать в себя чашку гадкого растворимого кофе и тащиться на другой конец города в офис, чтобы получить по итогам месяца некоторую сумму денег, которой всё равно не хватит на то, чтобы удовлетворить все ваши потребности, но которая позволяет вам относительно безбедно существовать. И вдруг вы узнаёте о решении правительства ввести безусловный основной доход в размере, предположим, той самой суммы, которую вы зарабатываете в ненавистном офисе на другом конце города. Думаю, вы сразу испытаете эйфорию: больше нет необходимости впахивать, можно посвящать больше времени семье, хобби, иным занятиям и так далее. Но что последует за этим? 

Уверен, что многие будут говорить о взлёте культуры, мощном импульсе развития социальных проектов, новых формах общественного взаимодействия и так далее. На мой взгляд, ничего этого не произойдёт. Наступившая эйфория очень скоро сменится индивидуальной и общественной апатией, которая в крайней и наиболее распространённой форме будет предполагать дислокацию на диване перед телевизором с пакетиком чипсов. Причиной этого нелицеприятного сценария станет то, что свобода, обретённая индивидами в силу появления свободного времени и независимого от трудовой деятельности дохода, будет слишком неопределённой. Человек XXI века испытывает постоянную потребность в регламентирующих его деятельность схемах, устоявшихся традиционных моделях поведения, где каждый час и минута расписаны в органайзере. Не стоит также забывать о том, что человек, живущий в капиталистическом обществе XXI столетия, есть человек работающий — и никак иначе. Введение безусловного основного дохода может стать триггером уничтожения нашей основной социальной функции — трудовой деятельности, которую мы обмениваем на заработную плату. 

Дмитрий Ахтырский

кандидат философских наук,
независимый исследователь, США

Итак, представим себе, что программа введения безусловного основного дохода вступила в действие. Для начала замечу, что эта идея не настолько радикальна, как многим представляется. Во всяком случае, такие социальные нововведения, как всеобщая воинская повинность и затем её отмена, система пенсионного обеспечения и фиксированного восьмичасового рабочего дня, женское равноправие и так далее — всё это столь же революционные трансформации. Общество, несмотря на то, что большое количество индивидуумов и социальных групп боялось этих нововведений, пошло на эти перемены, поскольку эксперимент есть базовый элемент реформистского социального пространства. 

Система вэлфера, пенсионного обеспечения и гарантированных оплачиваемых отпусков как раз и представляет собой элементы социальной структуры, предваряющие введение безусловного основного дохода. 

Смогут ли люди распоряжаться своим свободным временем так, чтобы отсутствие необходимости заботиться о своём выживании не привело их к деградации? Полагаю, что ответ в целом должен быть положительным. Тому порукой — функционирование той же системы пенсионного обеспечения. 

Экономической проблематики введения безусловного основного дохода я здесь касаться не буду. Что же касается того, повысится или понизится в результате культурный уровень социума, который реализует эту идею, то результат будет зависеть от того, сумеет ли общество трансформировать систему образования и иные институции так, чтобы помогать индивидууму вырабатывать более высокие мотивации к творческой деятельности. Полагаю, что переход к более высоким мотивациям деятельности есть едва ли не важнейшая задача человечества, если оно намерено идти по пути развития. Отказ от экспериментов в этом направлении был бы равносилен отказу от развития, признанию принципиальной непреодолимой ущербности человеческой цивилизации.