Мои взгляды можно описать как интерсекциональный феминизм. Конечно, у женщин разной сексуальной ориентации, расы, возраста, социального статусы разные проблемы, но надо объединяться и пытаться их критически переосмыслить. Я точно за декриминализацию женщин, вовлечённых в проституцию, — наказывать людей, которые и без того жертвы ситуации, неправильно. По клиенту у меня нет чёткой позиции, но я понимаю преимущества криминализации. Одно из прекрасных слов в английском языке, которому нет эквивалента в русском — empowerment, наделение силой и знаниями. Одних лишь ограничений никогда не достаточно, всегда нужна продуманная программа эмпауэрмента группы, которой мы хотим помочь. Например, недостаточно создать квоты для женщин в парламенте — скорее всего, это даст возможность партийным функционерам по этим квотам запихивать в парламент не самых компетентных женщин-депутатов, которыми они смогут управлять. Нужно создавать образовательные программы, учить женщин быть лидерами. Так же и с проституцией — недостаточно просто ограничивать возможность клиентов покупать и насиловать чужое тело, но важно минимизировать предпосылки, выталкивающие женщин на этот путь. Я за декриминализацию женщин, вовлечённых в проституцию, но против легализации проституции — нельзя делать вид, что это обычная работа, потому что это ни фига не обычная работа, это адски травматичная работа: в странах, где легализована проституция, уровень суицидов и насилия среди секс-работниц остаётся очень высоким.
С сексуальным насилием у каждой моей второй подруги есть истории. Это кошмар. Недавно в Москву приезжала моя подруга, видный региональный деятель. Она позвала меня позавтракать у неё в гостинице и рассказала, что накануне она встречалась со своим деловым партнёром. Они обсудили рабочие планы, но потом ей нужно было заскочить за бумагами в номер, они зашли туда вместе — и он её изнасиловал. Я сижу в этом номере и понимаю: здесь было совершено преступление. А к ментам идти? В полицию не рекомендуют обращаться зачастую даже сами организации, защищающие жертв насилия, потому что ты вряд ли добьёшься справедливости — зато все мужики отделения будут смаковать подробности изнасилования, и в таком шоковом состоянии тебя ретравматизируют. Психологические последствия будешь гораздо дольше расхлёбывать.
Даже в обычных отношениях у девушек куча мелких травм было во время секса. Я никогда не слышала от своих друзей-мальчиков, с которыми мы обсуждаем довольно откровенные темы, чтобы они жаловались на порванные части тела — а у девочек это постоянно. Про синяки я вообще не говорю.
Я с детства была во всяких политических сообществах. В 16 лет я прославилась в ЖЖ, когда на волне «оранжевой революции» притащила пакет мандаринов в ФСБ. Об этом написал Кашин, я внезапно стала популярным блогером. Стали ходить ужасные слухи: это всё не просто так, она любовница Кашина, она любовница Никиты Белых, да нет же, про неё пишет Максим Кононенко, она и с ним трахается. Было ужасно и отвратительно. Я была полноватым неотёсанным подростком, поэтому добавлялись придирки по поводу моей внешности. С одной стороны, «всеобщая любовница», с другой — «у неё недотрах», и пишут всё это 16-летнему ребёнку. Это как?
Я поражаюсь тому, как мои друзья сами начинают интересоваться вопросами, связанными с феминизмом. У меня есть близкий друг, он экономист, который в своей работе начал обращать внимание на то, как, например, нефтяная зависимость экономик влияет на положение женщин в данных странах. Он теперь своим коллегам объясняет, что надо говорить не «гомосексуалист», а «гомосексуал», и я думаю: «Боже, какой ты котик». Да, я потеряла несколько френдов в Facebook, когда начала интересоваться всеми феминистскими темами. В частности, когда я обращала внимание на какую-нибудь сексистскую рекламу, люди начинали мне писать, что меня должны беспокоить другие проблемы. Но ведь каждый имеет право обращать внимание на то, что его лично цепляет, почему нет? Кто-то обращает внимание на уничтожение бездомных собак и кошек — мне это непонятно, а для другого человека это почему-то важно. Ну и ОК. Много желающих объяснить, каким должен быть феминизм, а особенно неприятно, когда кто-то объясняет, что ты в своих чувствах и эмоциях не права, ты должна переживать по поводу женского обрезания в Африке, а не по поводу сексистских шуток.
С мамой мы периодически говорим на эти темы. Мы недавно обсуждали с ней трансгендеров и гомосексуалов, и мама как раз говорила, что жалко, что так мало информации адресовано взрослым людям. Ну, у нас-то есть какие-то свои сайты, сообщества и группы, но люди старшего поколения, скорее всего, не знают о сайте FURFUR и феминистских пабликах. Когда мама с отчимом выезжают за границу и видят гомосексуальную пару, они не знают, как реагировать, ведь до этого они таких людей не видели. При этом ей бы не хотелось испытывать дискомфорт по этому поводу, просто она не может разобраться, что это и почему. Но в целом, несмотря на то, что она мегатолерантная и либеральная, у неё всё-таки более консервативное отношение к этим вопросам — я, например, не люблю, когда за меня платят, а мама скорее за мужскую галантность. Её право.
Изображения: личный архив героинь
www.furfur.me