Когда надоест, я брошу все к черту, открою свое кафе и буду говорить людям: отныне зовите меня Суп Догг.

Что бы ты ни делал, делай это хорошо. Совершенствуй свое искусство, даже если жаришь котлеты в Макдоналдсе. Не каждый должен становиться рэпером. Будь гребаным асом в мире котлет и помни, что есть что-то, чего не могу я. Например, я ни хрена не смыслю в гольфе. И в бейсбол я играю чуть лучше, чем старики трахаются.

Большинство людей будут за глаза называть тебя мудаком, потому что ты никогда не был в колледже, но мне плевать, потому что я знаю: здравый смысл всегда побеждал знания. Я усвоил это, продавая крэк.

Я пробовал победить свое пристрастие к марихуане, но в какой-то момент она набрала сил и нанесла мне ответный удар.

Когда государство начинает бороться с подростковой преступностью и наркоманией, оно забывает самое главное: бороться с этим невозможно, но можно сделать футбольные школы и высшее образование доступнее, чем крэк и уличные банды.

Я не мастер болтать о музыке, потому что музыка появилась раньше, чем я.

Когда в детстве у тебя нет отца, это не так уж плохо. Мне, например, это помогло стать хорошим отцом для своих детей.

Как-то раз я выступал на бар-мицве (празднование совершеннолетия мальчика в иудаизме. — Esquire), и я скажу вам вот что: эти маленькие засранцы наизусть пели мои песни, причем самые грязные песни, а еще они страшно и беспричинно ругались. И я говорю о двенадцати- и тринадцатилетних белых мальчиках-девочках. У меня был шок. Я просто отдал этим психам микрофон и позволил им веселиться так, как они умеют.

Не надо винить человека в том, что он получает деньги за свою работу.

Зависть — это форма обожания. Человек, который завидует мне, не может не любить то, что я делаю.

Так скучно пытаться произвести на кого-то впечатление. Я вот, скажем, здесь только для того, чтобы произвести впечатление на одного человека — и этот человек я сам.

Про свое прошлое я могу сказать только две вещи: я всегда помню о нем и никогда о нем не жалею.

Как же я это ненавижу: «Вас когда-нибудь арестовывали?» — «Да». — «Вы выходили из тюрьмы по условно-досрочному?» — «Да». — «Мы обязательно дадим вам знать, если у нас появятся подходящие для вас вакансии».

В тюрьме твой выбор невелик: либо ты станешь самым безжалостным говнюком, либо самым мягкотелым говнюком. Но ты можешь пересилить себя и найти способ стать кем-то еще.

Нет ничего слаще, чем дать совет.

Проститутка из Бритни вышла бы гораздо лучше, чем из Агилеры. Бритни-то пожирнее будет.

Секс — это лишь совместное времяпрепровождение гениталий, небольшой танец пениса и вагины.

Когда-то я называл некоторых женщин суками, но уже очень давно я понял, что не все суки — женщины.

Мы живем в мире, где женщины получают все больше власти. Чем больше власти они получают, тем больше у них возможностей отстаивать свою точку зрения. Так они меняют мир вокруг, но еще совсем недавно я не понимал этого. А теперь у меня есть дочь, и я понимаю.

Попрощаться с улицей очень трудно. Важно, как ты это сделаешь. Можно просто идти мимо и сказать: «Какие дела?» И все вроде вертится, но начиная с какого-то уровня это уже не получается. Ты отделяешься.

Правил жизни у меня немного. Например, ни при каких обстоятельствах я не принимаю вместе снотворное и слабительное.

Все вокруг так много говорят о каком-то сраном Гарри Поттере, что, кажется, и мне пора узнать, что это за говнюк.

Больше всего на свете я бы хотел сыграть Бенни Хилла. Я бы даже позволил им замазать мне лицо белой краской.

Не было бы хаммера, не было бы и Снупа.

Всегда чувствовал себя отцом всех собак.

Записал Майк Сейгер (Mike Sager). Фотограф Крис Бак.
Сhris Buck / Corbis Outline / Fotosa

squire.ru