ОЛЬГА НАРТОВА, 36 лет, преподаватель Университета Дар аль-Хекма, Джидда:

«Последние пять лет я живу за забором и работаю за забором: женский университет в Джидде, где я заведую кафедрой права, окружен высокой оградой, и жилой комплекс для экспатов стоит за глухой стеной. Снаружи охрана, а внутри мы ходим в купальниках, плаваем в бассейне, ведем западный образ жизни. В университете тоже все ходят в обычной одежде и без хиджабов — мужчин-то рядом нет. Даже электрики у нас женщины. Образование в Саудовской Аравии исключительно раздельное, начиная с первого класса школы: учителя с учениками должны быть одного пола, как и весь персонал. Честно говоря, я даже не знаю, какая в стране разница в зарпла­тах у мужчин и женщин, потому что не знаю ни одного мужчины-преподавателя. Обычный мир я вижу в супермаркете или из окна автомобиля, когда еду от одного своего забора к другому.

У меня есть шофер, конечно, — женщины в Саудовской Аравии не имеют права водить машину. У женщин здесь правовое положение как у детей. Они ходят только в сопровождении опекуна: папы, брата, мужа или взрослого сына. За соблюдением правил строго следит религиозная полиция. Моим опекуном считается университет, он открывает иностранцам рабочую визу и отвечает за них перед властями. Меня, к счастью, от встреч с религиозной полицией бог миловал, а вот с коллегами был случай. Они поехали на закрытый частный пляж нырять с аквалангом — как-никак город Джидда стоит на Красном море. Отвезти попросили приятеля-иностранца, и на обратном пути их остановили с проверкой: кем вам приходится человек за рулем? И хотя в машине сидели три или четыре женщины — то есть они не были с посторонним мужчиной наедине, — их всех за неподобающее поведение отправили в участок. Женщин вызволил представитель университета, а мужчину приговорили к пятнадцати ударам плетьми — за разврат. При этом женщины могут пользоваться официальным такси и даже Uber. Как объясняли мне студентки, водитель в этом случае не считается мужчиной, он придаток к автомобилю. Тот же статус у врачей — с ними можно оставаться наедине — и у домашнего персонала, например садовника.

Вероисповедание в Саудовской Аравии указывается во всех документах, начиная с анкеты на визу и заканчивая видом на жительство. Но религиозной дискриминации нет, за исключением нюансов трудового права. Во время Рамадана мусульмане уходят с работы на два часа раньше, а все остальные должны отрабатывать полный день. Или, например, согласно шариату, если у женщины умирает муж, она должна на четыре месяца затвориться дома в трауре и не имеет права выходить даже в магазин. Соответственно, для овдовевших мусульманок предусмотрен четырехмесячный оплачиваемый отпуск. Декрет в Саудовской Аравии тоже есть, два месяца, после чего можно взять дополнительные полгода без оплаты. Женщинам с детьми разрешается работать, у нас в кампусе есть даже детский сад.

Наш университет частный, строился по американским стандартам и привлекает преподавателей со всего мира. Когда мне сделали предложение о работе, я долго решалась: страна закрытая, туристических виз нет, невозможно было приехать посмотреть. Пришлось брать «кота в мешке» и уже на месте разбираться. Из-за проблем с въездом здесь предусмотрено правило: в течение первого семестра иностранные преподаватели и университет присматриваются друг к другу и могут расторгнуть контракт. Бывало, что человек приезжал, месяц жил и говорил: «Извините, не могу». Мне нетрудно было привыкнуть — я уехала из России в 2000 году, диссертацию защищала в Швейцарии, жила в Бельгии, работала в Египте и Дубае. Так что культурного шока не было. Но сейчас, спустя пять лет, во мне по капельке скопилось непонимание местного образа жизни и культуры, и чем дальше, тем оно острее. Например, мои студентки буквально месяц назад выиграли ближневосточный конкурс по юриспруденции, а мама одной из девочек не разрешила ей выйти на сцену получить кубок. Она полгода работала как лошадь, ночами не спала, но получить заслуженную награду не может. Вот почему?

Юридическое образование для женщин в Саудовской Аравии разрешили в 2004 году, а первые лицензии выдали в 2013-м. Но есть небольшая проблема: не каждый судья согласится иметь дело с женщиной-юристом, кроме того, он имеет полное право отказать ей в участии в процессе. Кто-то идет на компромисс, а некоторые говорят: пошла вон, не мозоль глаза. С другой стороны, юристы ведь не только в суде выступают, они контрактами занимаются, бумагами, поэтому мои выпускницы, как правило, трудоустроены — в юридических фирмах или коммерческих компаниях. Учатся арабские девушки нормально, достаточно хорошо знают английский. У некоторых есть проблемы с мотивацией, но если девушка поступила в университет потому, что хочет работать, а не дома сидеть, она будет подготовленной.

Юридическая система здесь очень своеобразна. По закону, чтобы стать судьей, достаточно иметь только религиозное образование. Большинство районных судей не имеют представления о юриспруденции. Женить и разводить такой судья может по шариату, но что он знает о контрактах, о международном праве, об арбитраже? Он даже не способен разговаривать на юридическом языке, ему, как ребенку, нужно все объяснять, поэтому часто когда документы подают на рассмотрение в суд, в них фломастером подчеркивают ключевые слова и основную терминологию. Для уголовных дел также достаточно религиозного образования — его вообще достаточно, чтобы разрешать любые жизненные вопросы. При этом мужчина и женщина не равны в суде даже в качестве свидетелей: показания мужчины равны показаниям двух женщин. Одна женщина в принципе не может ничего засвидетельствовать, она с точки зрения местной системы — полсвидетеля.

Среди моих студенток есть «новые саудовские» девочки, с них бриллианты буквально свисают, и у всех по несколько пластических операций. У многих и грудь сделана, и липосакция, и носы каждая вторая правит — стараются для будущих свекровей, чтобы те их заметили и сосватали сыновьям. Одна моя студентка каждый вторник летает на массаж в Германию. Но есть в университете и девушки из безумно богатых кланов, по которым сразу не поймешь — одеты дорого, но скромно. У таких главная ценность не замужество, а образование. Я знаю семью, где у каждой женщины не только высшее образование, но и по степени PhD западных университетов — они своим женщинам дают возможность полностью закончить обучение, а потом уже решать, что они хотят в жизни: работать или дома сидеть.

Наверное, девочки из бедных семей, которые никогда не бывали на Западе, думают иначе, но у меня в университете почти все обеспеченные и знают западный мир не по сериалам, а потому что регулярно туда ездят — и в Европу, и в Америку. При этом я никогда не слышала, чтобы они говорили: здесь все плохо, надо все поменять. Наоборот, они с детства заучивают наизусть и всю жизнь повторяют такой тезис: «До ислама женщин притесняли, а ислам даровал женщинам права». У меня в голове это не укладывается, а они свято верят. Даже девочки, учившиеся за границей, говорят: «Пришел ислам, дал нам права, у нас все круто, а у вас там все плохо». Почему плохо? Потому что работать надо, о себе заботиться, и вообще мир жесток. А здесь плавно перетекаешь из-под крыла папы под крыло мужа, и никогда ни о чем не нужно задумываться и беспокоиться. Женщины в Саудовской Аравии и работают ради баловства, соответственно, вся зарплата, которую они получают, идет не в семью, а «на булавки». Нет прессинга: если я потеряю работу, на что я буду жить? Им всегда найдется на что жить, просто будет булавкой больше или булавкой меньше».