ПРЕДСТАВЛЯЛ СЕБЕ ДРУГОЙ ГАЙД-ПАРК
Ну, вот и приехали! Анатолий, мой московский товарищ, давно хотел побывать на берегах Темзы. Он — англофил, знает самые потаенные страницы британской истории, наизусть выдает Шекспира и Роберта Бернса на их родном языке. И вот под Рождество мы с ним — в Гайд-парке. Идем по все еще зеленым лужайкам, мимо мемориального фонтана в честь принцессы Дианы, через знаменитый Уголок ораторов. Однако восторга не замечаю. Анатолий косится на длинную процессию, которую мы обгоняем. Женщина — в черном хиджабе, видны только глаза, катит детскую коляску и одновременно несет ребенка. Вокруг нее и за ней — еще пять или шесть малышей. А во главе колонны — степенный молчаливый араб. Такие картины по всему парку. И английской речи почти не слышно. Говорю приятелю, что иностранцев, особенно мусульман, очень много в этой части Лондона. Даже на улицах «Москоу-роуд» и «Сент-Петербург-плейс» (их так назвали лет двести назад). Но чему тут удивляться? В Париже, Брюсселе, немецких городах еще больше уроженцев из других частей света (среди 64 миллионов жителей Альбиона около трех миллионов мусульман). Веление времени, так сказать. — И работа властей, — мрачно добавляет Анатолий. — Я, конечно же, в курсе происходящего, но все равно представлял себе совсем другой Гайд-парк.
АНГЛИЧАН ЗДЕСЬ НЕ ОСТАЛОСЬ
Моего товарища окончательно добивает статья в лондонской «Дейли мейл», которую читаем в пабе. Ее название расставляет точки над i: «Мусульмане заселили целый город в Британии и вытесняют оттуда европейцев». Оказывается, в местечке Сэвил-Таун в графстве Йоркшир, где живут четыре с лишним тысячи человек, осталось лишь 48 коренных белых жителей. И скоро их, похоже, там вообще не будет.
Журналистка Сью Рейд эмоционально рассказывает о своей поездке: — Большинство здешних женщин мало разговаривают и, вероятно, не знают английского. Они никогда не встречали людей другой культуры или религии. Их почти всех привезли в Британию, чтобы выдать замуж за мужчин из Южной Азии, которые, по сути, оккупировали город. Жизнь мусульманских жен очень однообразная: они рожают и воспитывают детей, готовят, убирают и ходят в мечеть. Местные исламские проповедники настаивают на том, что мусульмане не должны смешивать свою кровь с христианами или иудеями. И самое ужасное, что все девушки, даже 6-7 летние, носят хиджабы, чтобы ни один мальчик или мужчина хоть краем глаза не увидел их тело. На месте пабов (их было с десяток) теперь мечети, в магазинах продают не западную одежду, а коврики для молитв и хиджабы. — В Сэвил-Тауне наглядно видна гигантская пропасть, которая разделяет белых британцев и выходцев из стран Азии и Африки, — констатирует Сью.
«Белые должны убраться отсюда» — эту фразу мигранты, не стесняясь и уже не скрываясь, говорят в микрофоны и объективы камер британских телеканалов. Сначала «исход» коренных жителей из Сэвил-Тауна напоминал ручеек, а потом стал полноводной рекой. Город превратился в этнический анклав. И еще — в рассадник терроризма. Выходец отсюда — Мохаммед Хан, глава смертников, которые убили 52 человека в Лондоне в 2005 году, и многие другие бандиты, пополнившие ИГИЛ (организация запрещена в РФ).
ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ МОГИКАН
Дозваниваюсь до одной из героинь статьи. Она героиня в полном смысле слова: 76-летняя Джин Вуд, несмотря ни на что, не собирается уезжать из Сэвил-Тауна. — Я тут родилась и тут уйду в мир иной, — в голосе женщины звучит металл. — Хотя дети и внуки зовут перебраться к ним в Бирмингем. Не прошло и суток после смерти ее супруга, с которым она прожила почти полвека, как в дверь миссис Вуд постучали. Сосед-мусульманин молча протянул записку с предложением купить ее дом. — Он не выразил никакого сочувствия к моей потере, — всхлипывает вдова. — Я собралась с силами и сказала, что мой дом не будет продаваться, пока я жива. Правда не знаю, понял ли он, ведь он не знает английского. — Вам там, наверное, неуютно? — спрашиваю я. — Это слишком мягкое слово, — отвечает Джин. — Я давным-давно не выхожу вечером из дома. Я ведь не собираюсь закрывать лицо. Значит, любой прохожий может меня оскорбить. Они мечтают, чтобы я убралась отсюда.
«РАСПИЛЕННОЕ РОЖДЕСТВО»
Еду через Саусхолл — район на западе Лондона и почти полчаса не вижу ни елок, ни иллюминации. Кафе и ресторанчики на каждом шагу, однако они не приглашают отметить Рождество. Многие надписи — арабской вязью. Вся эта огромная часть города — вотчина индусов и пакистанцев, у которых свои праздники и традиции.
Илинге — районе, который ближе к центру, заметны приметы праздника. Правда, елок поменьше чем в прошлом году, и дома беднее расцвечены иллюминацией. Но у магазинов бродят Санта-Клаусы. До яркой и веселой предновогодней Москвы Илинг совсем не дотягивает, однако хоть что-то… Поздравительных открыток британцы тоже отправили в этом году меньше. Наступление интернета? Не только. Как бы не затронуть чувства представителей других конфессий… А в прессе и сети вовсю кипят споры, насколько комильфо рассылать открытки «Merry Christmas»? Не лучше ли написать «Season’s Greetings» («С сезонным праздником»)? Вмешалась даже премьер-министр Тереза Мэй. Она заявила: люди «должны чувствовать себя вправе упоминать Рождество». Вот так — лишь «упоминать» и «вправе»… Мой приятель Анатолий назвал здешнее Рождество «распиленным». Сам он, кстати, улетел встречать Новый год в Москву, но был доволен, что, наконец, побывал в Британии. Правда, честно признался, что уже не такой англофил, как раньше.
lamp.im
