«Адольфа, иди сюда одеваться» и «Гомер, оденься и почисти зубы». Бывают дни, когда воплей больше, чем обычно.

Таким было и это утро. Оба ребенка проснулись не в настроении и вялыми, поэтому предстояло пройти через больше споров, чем обычно. Гомер потерял ботинок, а Адольфа не хотела чистить зубы. И все свалилось на меня.

Я пыталась упаковать для них обед, и обнаружила, что Адольфа принесла домой какую-то папку. Папка ранее осталась незамеченной, погребенной под всяким бумажным барахлом. В папке лежали бумаги, которые она мне не показала. Я так разозлилась! У нее не так и много заданий, но каждый вечер она должна разобрать свою папку и показать мне то, что учителя передали домой, чтобы я не пропустила ничего важного.

Я быстро открыла папку и начала кидать бумаги стол, говоря: «Адольфа, ты же знаешь, что ты должна разбирать папку! Почему ты не делаешь то, что должна?»

«Я забыла», – захныкала она.

«Ты не забываешь выполнять свои задания в школе. Почему ты забываешь дома?» – спросила я, продолжая разбрасывать вокруг бумаги. Летели диктанты, рабочие тетради, походные заметки.

Прежде чем я успела заметить, губы Гомера задрожали. Я повернулась к нему: «А у тебя что случилось? Почему ты плачешь?»

«Потому что ты кричишь на Адольфу», – сказал он, и из его глаз катились слезы. Оба ребенка заплакали.

Нормально? – Подумала я. – Это я должна плакать. Я бегаю тут, пытаюсь все сделать для вас двоих, потому что вы не можете собраться сами. Кто потерял ботинок? Кто плачет, потому что чистить зубы тааааак сложно? У кого уходит 10 минут, чтобы решить, хотят ли они бутерброд с ветчиной или сыром, с ореховой пастой или джемом?

«Гомер, пожалуйста, перестань. Я не могу сейчас тебя слушать». Ответив ему, я продолжала опустошать папку Адольфы. «Оба перестаньте плакать и найдите ботинок Гомера!» Я взглянула на лист бумаги, который держала в руке, и увидела, что это письмо от учителя Адольфы.

Я так и знала, что могу пропустить что-то важное! – подумала я, разозлившись еще больше. Письмо от учителя! Кто знает, когда это письмо вообще мне отправили?

"Дорогие мама и папа!

Прошла первая полная неделя на моей новой работе.

У меня новый учитель, новый класс, новое расписание и много новых друзей.

Со всеми этими новыми делами у меня очень много изменений, и я пытаюсь все запомнить. Когда я устаю, чувствую себя раздраженной или расстроенной, вспомните, как вам на вашей новой работе приходилось приспосабливаться ко всему новому. Вспомните свои страхи. И это поможет вам понять, что я сейчас чувствую.

Вы можете мне очень помочь, если будете сочувственно выслушивать, понимать меня, давать поддержку, давать мне отдохнуть и дарить мне много любви и внимания.

Спасибо вам за то, что дарите мне любовь и заботитесь обо мне.

С любовью,

Адольфа"

Это письмо остановило меня на полуслове. Я перечитала его. И еще раз.

Нда, – подумала я. – Я плохая мать.

Обычно я не испытываю материнского чувства вины, но в то утро я почувствовала себя ужасной матерью. Я кричала на детей, потому что они не могли найти этот проклятый ботинок. Я делала бутерброды, потому что снова злилась, что в школе продают отвратительные обеды, которые никто не хочет покупать. Как будто миссис К. знала, на что будет похоже наше утро. И откуда она знала, что именно такое письмо мне надо было прочесть в тот момент? Не знаю, но рада, что она это сделала.

Я уже собиралась позвать детей и извиниться перед ними, но тут на кухню влетел Хабс и он был в ярости. Он слышал все наши вопли, хныканье и плач и был готов сжать кулаки (конечно же, фигурально выражаясь). «Что происходит? О чем весь этот плач? Вы готовы садиться в машину? Мы опоздаем!» – взвыл Хабс.

Я схватила его за руку. «Прежде чем ты скажешь что-то еще, прочти это», – и протянула ему письмо от миссис К.

Я наблюдала за его лицом по мере чтения. Он пришел к тому же, к чему пришла я. Мы были в ужасном состоянии. «Что»… – начал он, поднимая глаза от письма.

Дети перестали искать ботинок и внимательно смотрели на нас.

«Мы ужасны», – прошептала я Хабсу.

«Да, я знаю», – сказал он.

«Я не могу найти ботинок», – заскулил Гомер.

«Я не могу найти мой журнал для чтения», – закричала Адольфа.

«И что мы будем сейчас делать?» – спросил Хабс.

Я хотела сказать, что мы схватим детей и крепко их обнимем, но случилось другое. Письмо, видимо, растопило мое холодное почерствевшее сердце. Но я не схватила гитару и не стала распевать религиозные гимны, не стала рассказывать сказки о радуге и единорогах. Вместо этого мы просто глубоко вдохнули и помогли детям найти то, что было нужно. И вышли с ними на улицу. Все то же самое, но без волнений и паники, как за несколько минут до того.

Я хотела послать записку миссис К. и сказать, как я благодарна ей за письмо. Я хотела сказать ей, что я вовсе не являюсь идеальной мамой, а Хабс не является супер-папой. Что мы старались изо всех сил, но иногда нам нужен пинок под зад, чтобы мы вернулись на путь истинный. Я хотела поблагодарить ее за то, что она дала нам этот необходимый пинок, но я отвлеклась… Потому что все еще пыталась найти журнал Адольфы.

Джен М.Л.
перевод Алены Гаспарян

✔ [club48978|"Клуб осознанных и любящих родителей" - 1500 тем по всем вопросам воспитания, метафизика детских болезней] из КЛУБ ОСОЗНАННЫХ И ЛЮБЯЩИХ РОДИТЕЛЕЙ-дети и семья