В 38 лет я ушла из дома к папе, оставив двоих детей с мужем. Если бы не ушла, кого-нибудь бы убила. Скорее всего, Димку, сына. Ему шёл тринадцатый год, и он был невыносим.

У меня совершенно не было с ним контакта, и это обескураживало до такой степени, что я теряла способность двигаться по жизни. Я делала всё правильно, как моя мама. Я его кормила-поила-одевала-заботилась. А он меня не видел, не слышал, не ел моих прекрасных мясных блюд, не надевал постиранную и поглаженную одежду, а ходил весь грязный и мятый, позорил меня, не давал мне к себе прикоснуться и даже не разговаривал со мной. Его комната была завалена вещами, вещи покрывались пылью, он по ним ходил. Мне казалось, этот хаос создавался специально, чтобы я даже не могла ступить за его порог. Так он меня отрицал.