Что нам делать с нашими папами? Почему не стоит становиться суперматерью? Кто придумывает «специальные» детские болезни для мамочек и как их лечить? Можно ли создать ребенку такие условия, при которых он не будет болеть? На вопросы читателей «Счастливых родителей» ответил самый известный и уважаемый детский врач — Евгений Комаровский.

 — Все вас знают как доктора, как педиатра. А кто вы кроме этого?

— Я — рыбак. Я — фотограф. У меня есть докторский «Инстаграм» и личный: на первом — 1,5 млн подписчиков, а на втором — 90 тысяч. И эти 90 тысяч мне очень дороги, потому что они пришли ко мне не спрашивать про сопли и какашки, а просто посмотреть мои фотографии. Я люблю путешествовать — значит, путешественник, люблю своих детей и внуков — значит, папа и дедушка. Вот так!

— А сколько у вас детей и внуков?

— Два сына, двое внуков и одна внучка. Можете себе представить — два сына, два внука и — внучка! Давид, Матвей и Мирослава. И, поскольку девочка у нас одна, она в центре внимания. Все мы живем рядом, в одном городе, дети — своими семьями. Сыновья слушаются папу, внуки — дедушку, да и невестки у меня тоже послушные, полное взаимопонимание.

— Доктор Комарвский — это уже бренд. Вы — единственный педиатр, известный на всей территории бывшего СССР, а также Канады, Израиля, других стран. Как это получилось? Вы стремились к такой популярности?

— Упаси боже, нет, нет и нет! Просто все так совпало. У людей катастрофический дефицит информации, а у педиатров катастрофическая неспособность к адекватной коммуникации. Я сам недавно узнал о том, как много внимания в западной, в американской педиатрии уделяется искусству общения. Как надо зайти, как поздороваться, как поговорить с ребенком и с мамой, как найти общий язык с папой и с бабушкой.

У нас врачи обходятся без этого: считается, что, чем больше умных слов в единицу времени скажет врач, тем больше его будут уважать. А у мамы, когда она выходит из кабинета нашего педиатра, больше вопросов, чем ответов. Доктору очень сложно опуститься до маминого уровня и попытаться объяснить ей все так, чтобы до нее дошло. А ведь в этом нет ничего унизительного. Наоборот, в этом его главная задача. Ведь детей лечат не врачи, а мамы. Врачи создают иллюзию, что они умеют и у них получится лучше, но на самом деле мамы и папы могут намного больше. Задача педиатра не лечить ребенка, а научить родителей, как ребенку помочь и создать нормальные условия, чтобы он не болел. Это самое главное. Врачи этого не делают, поэтому я остаюсь один на этом пространстве. Здесь уже играют роль не столько мои способности как доктора, сколько мое искусство коммуникации. Моя задача — сделать маму своим союзником.

Но при этом даже когда я даю людям, казалось бы, простые, понятные и эффективные советы, которые позволяют спокойно, легко и счастливо быть родителями, то воспользоваться этими рецептами могут в лучшем случае 15% населения. Это те, кто меня смотрит, заходит на сайт, читает мои книги. Остальные предпочитают ничем не интересоваться или использовать опыт старших товарищей: ни о чем не думать, мазать ребенка зеленкой, растирать козьим жиром, парить ноги, ставить банки, лечить антибиотиками насморк и т. д. Порой от осознания этого охватывает отчаяние, но потом, когда мы видим, что годовая аудитория сайта, соцсетей и видеопрограмм доктора Комаровского — 160 млн человек, понимаем, что это все-таки немало. И ради них тоже стоит прыгать и скакать.

Самый главный вопрос, который я задаю себе в каждом городе: сколько в аудитории будет мужчин? В Хельсинки мужчин на встрече было 50%. А в Бишкеке на 500 мам — трое пап. В России, Украине, Казахстане — процентов 15–20, на большее я не рассчитываю. Количество пап на встречах, собраниях, посвященных детям, — это диагноз обществу. Чем выше уровень интеллекта в городе, тем больше мужчин в зале. Увы, на всем постсоветском пространстве воспитание детей — это бабья ноша. Моя мечта — сделать все, чтобы именно папы брали на себя ответственность, читали, интересовались, принимали решения.

— Сегодня есть какая-то положительная тенденция включения отцов в жизни детей?

— Есть, однозначно. Я встречаюсь с родителями уже лет 10, и раньше каждый мужчина у меня в зале был как ромашка в букете тюльпанов. А сейчас — 20% мужчин в зале! У меня на всех встречах царит политика жесткой гендерной дискриминации: например, мужчины имеют право задавать вопросы  без очереди. А по большому счету хотелось бы сделать лозунгом моих встреч для зрителей такой: «Приведи двух мужиков и бесплатно пройди сама!». Я бы хотел собрать целый партер пап, усадив мам на галерку и запретив задавать вопросы, и спросил бы у мужчин, как они дошли до жизни такой. Ведь сегодня, когда речь идет о здоровье ребенка, папа видит свою задачу лишь в том, чтобы сбегать в аптеку. Причем когда мужчина выбирает себе телефон, то он разбирается в этом полгода, а когда ему дают список лекарств для его ребенка, он молча идет и покупает их.

— Как переломить эту ситуацию?

— Основы знаний о самолечении преподавать в школе. А что делать с отцами? Только терпеливая разъяснительная работа. Мальчик, как правило, повторяет действия своего папы. Надо вырастить первое поколение интересующихся отцов. Самое сложное — заставить заниматься детьми тех мужчин, которые на себе не испытали адекватного отцовства в своем детстве. Они не знали папы, который бы сидел возле его постели, когда сын заболел, пошел на родительское собрание, проверял уроки. Не говоря о том, что папа должен знать, какие прививки делать, в каком возрасте давать прикорм и какова детская доза парацетамола.

— А какой, по-вашему, должна быть идеальная мама? Наших мам не обвинишь в недостатке внимания к ребенку…

— Идеальная мама — та, которая с папой. К огромному сожалению, опять-таки в наших традициях, после того, как женщина становится мамой, она перестает быть женщиной. Она считает, что свой долг уже выполнила, муж никуда не денется, и можно расслабиться. Это первая проблема. Вторая — это определение, передающееся из поколения в поколение: мать-героиня. То есть одного ребенка вырастила — уже мать-героиня. Материнство как подвиг — это национальная идеология. Я считаю, что моя задача — научить маму оставаться счастливой, красивой, энергичной, спортивной. Жить не интересами ребенка, а интересами семьи. Ребенку нужна красивая мама, вокруг которой ходит и облизывается папа. А если по дому ходит невыспавшаяся зомби, то плохо всем. Вся семья держится на женщине.

А попробуйте выспаться в рамках нашей ментальности. Привезли ребенка из роддома, он орет. А орет он, по женской логике, только по двум причинам: либо замерз, либо проголодался. Поэтому его надо кормить и закутывать в три одеяла, из-за чего он орет еще больше. Не каждый мужик в состоянии это выдержать: ор ребенка плюс невыспавшаяся злая жена, у которой не то что секс, у нее жизнь под вопросом. Такие испытания родительством не все мужчины проходят, часто семья рушится, ребенок остается с измученной мамой, которая в вечном поиске партнера.

Есть еще один важный нюанс, характерный для нашей страны. У нас очень плохо относятся к самолечению. Лозунг «Не занимайтесь самолечением!» у нас ключевой, хотя на самом деле ВОЗ считает, что самолечение — управляемое, осознанное, то, которому обучают, — это ключ к современному знанию. Это то, чем мы занимаемся. Мы учим, что в 90% случаев, когда у ребенка проблемы: с аппетитом, с кишечником, с сыпью, с аллергией, с соплями-кашлем, — есть алгоритм просветительского лечения.

— Как вы расцениваете информированность родителей о здоровом образе жизни, о современных методах лечения?

— Много лучше, чем прежде, но все же оставляет желать лучшего. Я часто сталкиваюсь с тем, что в основе информации, которую получают родители от врачей, от СМИ, лежит бизнес. Родителям рекомендуют определенные виды ухода и лекарства только по материальным соображениям. Я с этим сталкиваюсь постоянно, испытывая прессинг производителей.

Всем нужно, чтобы я сказал, как это хорошо. А родители, в свою очередь, обращаются ко мне за советом: посоветуйте термометр, соску, бутылку. Мы даже сделали специальный набор для новорожденных от доктора Комаровского с основными принадлежностями, которые отобрали и проверили сами, и с инструкцией.

— Чем, по-вашему, отличаются врачи частных и государственных клиник?

— Принципиальных различий я не наблюдаю. В частных клиниках врачам больше платят не за более высокое качество, а за отсутствие очередей, за удобство, за сервис.

— Что самое неразумное делают родители в отношении здоровья своего ребенка?

— Считают, что есть некие волшебные таблетки, которые могут улучшить здоровье ребенка, повысить иммунитет. Образ жизни ребенка создают его родители. Известен парадокс, когда дети грязные, голодные и никому не нужные не болеют, а любимые, сытые, теплые не вылезают из болячек.

У нас неправильное представление о том, как обеспечить детям нормальные условия. А это: не перегревать, не перекармливать, обеспечить ничем не ограниченную двигательную активность. Папе надо встать с дивана и пойти бегать с ребенком. Но лень. Лучше дать ребенку таблетку для иммунитета.

— Но это рекомендации для здоровых детей. А сейчас, говорят, больных детей стало гораздо больше?

— Это категорическое заблуждение. Их сколько было, столько и есть. Что было 20 лет назад? Ребенок приходил из школы, бросал портфель и бежал на улицу гулять. А сейчас? Ребенок садится перед компьютером или планшетом и разговаривает не с мамой, а с телефоном. Не гуляет, сидит дома, бесплатный спорт кончился, люди перестали понимать, что такоелето в деревне, они предпочитают греться на пляже и питаться гадостью. Все это лень, лень, лень. Образ жизни детей меняется катастрофически. Они меньше двигаются, больше едят сладкого, мы уже имеем эпидемию ожирения. И ситуация ухудшается. Прямая задача государства — заниматься этим: создавать условия для спорта, нормального питания, отдыха. Кроме того, фармацевтическая индустрия прекрасно понимает, что люди в силу своей лени хотят любую проблему решать с помощью таблеток. И таблетки есть от всего. И, вместо того чтобы идти гулять, заставлять его двигаться, стимулируя аппетит, мы идем к врачу, лечим дисбактериоз и другие придуманные болезни. В Европе, в США считается, что ребенок, который болеет вирусными инфекциями от 6 до 12 раз в год, — это нормальный ребенок. А у нас рбенок, у которого 5 раз в год текут сопли, называется часто болеющим, и ему повышают иммунитет вместо того, чтобы закаливать.

— А где лечатся ваши внуки?

— Этим занимаются их родители, они знакомы с основами оказания помощи детям. Они не считают зазорным почитать папины книжки.

— А еще какие есть придуманные болезни?

— В каждом городе есть своя условная докторская мафия. Где-то всем подряд лечат внутричерепное давление, где-то у всех проблемы с дисбактериозом, где-то всем повышают иммунитет. В какой бы город ни приехал, везде что-то свое.

— Не перегружен ли календарь прививок?

— Это страшное заблуждение. Не перегружен. Весь цивилизованный мир идет этим путем; более того, я считаю, что такая страна, как Россия, может позволить себе вакцинировать своих детей и от ветрянки. И от ротавирусной инфекции. Болезни никуда не исчезают. Недавно в Украине и в Румынии несколько детей умерли от кори. В XXI веке такого быть не должно. Бороться надо не с вакцинацией, а за ее качество.

— Обязательны ли ежегодные прививки от гриппа?

— Каждый год вакцина разная, к сожалению, еще не удалось придумать вакцину, которая действовала бы длительно, — она защищает только от штамма, циркулирующего в этом году. Может, для ваших читателей будет аргументом то, что я, мои дети, внуки, сотрудники моей клиники каждый год прививаются от гриппа. Но вакциной современной.

— Если ребенок мало ест или, наоборот, слишком много ест, то что делать?

— Если ребенок ест мало и при этом вялый, бледный, лежит и смотрит в одну точку, то его надо обследовать, разбираться, что с ним такое. Если же ребенок ест мало с точки зрения его родителей, но при этом он прыгает, скачет, у него шило в одном месте, то это проблемы не у него, а у его мамы. Если — тоже с точки зрения родителей — ребенок ест много, возникает вопрос: а имеется ли у него лишний вес? Если он много ест, предпочитает сидеть перед телевизором, имеет попу или щеки, которые шире попы, тогда да, надо разбираться. Разбираться в качестве продуктов, в концентрации продуктов. И, конечно, убедиться, что у этого ребенка нет болезней, проверив глюкозу в крови, уровень гормонов. И если все нормально и речь идет просто о том, что у него лишний вес, то это проблема педагогическая, которая решается диетой и спортом.

— Насколько опасна легкая пищевая аллергия в виде высыпаний на щечках, возникающая у многих после года, если путем отмены продуктов источник аллергии выяснить так и не удалось?

— Когда у ребенка непонятно от чего покраснели щечки, а родители не могут определить, от какой еды это происходит, речь идет вообще не о пище. В большинстве случаев речь идет о том, что ребенок съел слишком много еды, больше, чем смог переварить. В такой ситуации сто лет назад  не искали причин в еде, а ставили ребенку клизму, давали касторку и не разрешали его кормить сутки. И как только у него очищался кишечник, щечки бледнели.

Текст подготовила Дарья Вейцлер