Ранним воскресным утром я шла в университет на занятия, когда из женского общежития выбежала группа женщин. Я спросила, что случилось, и одна из них сказала мне, что полиция их эвакуирует, потому что талибы (члены террористической организации, запрещенной в России. — Прим. ред.) прибыли в Кабул, и они будут избивать женщин, у которых нет паранджи. Мы все хотели вернуться домой, но не могли пользоваться общественным транспортом. Водители не пускали нас в машины, потому что не хотели брать на себя ответственность за перевозку женщины. Еще хуже было девушкам из общежития, которые приехали из провинции, были напуганы и не понимали, куда им идти.

Между тем стоявшие вокруг мужчины смеялись над девушками и женщинами. Смеялись над нашим ужасом. «Иди и надень свою чадари [паранджу]», — крикнул один из них. «Это ваши последние дни на улице», — ухмылялся другой. «Я женюсь на четверых из вас за один день», — сказал третий. Когда государственные учреждения закрылись, моя сестра пробежала много миль по городу, чтобы добраться домой. «Я с большой болью выключила компьютер, который помогал моему народу и сообществу в течение четырех лет, — сказала она. — Я вышла из-за стола со слезами на глазах и попрощалась с коллегами. Я знала, что это последний день моей работы».

Я почти одновременно оканчивала два лучших университета Афганистана. Я должна была окончить в ноябре 2021-го Американский университет Афганистана и Кабульский университет, но сегодня утром вся жизнь пробежала у меня перед глазами – как перед смертью. Я работала так много дней и ночей, чтобы стать той, кем являюсь сегодня... Но сегодня утром, когда я вернулась домой, первое, что мы с сестрами сделали, — это спрятали свои удостоверения личности, дипломы и сертификаты. Это было ужасно. Почему мы должны скрывать то, чем должны гордиться? Сейчас в Афганистане нам не разрешают показываться такими, какие мы есть.

Что разрушало меня сильнее всего — это те люди, которые выглядели счастливыми и высмеивали женщин. Вместо того чтобы стоять рядом с нами, на нашей стороне, они поддерживают талибов (членов террористической организации, запрещенной в России. — Прим. ред.) и наделяют их еще большей властью. Афганские женщины многим пожертвовали ради той небольшой свободы, которую они имели. Будучи сиротой, я была вынуждена ткать ковры, чтобы получить образование. Я сталкивалась с множеством финансовых проблем, но у меня было много планов на будущее. Я не ожидала, что всё так закончится. Теперь, похоже, мне нужно сжечь всё, чего я достигла за 24 года своей жизни.

Иметь какое-либо удостоверение личности или награды Американского университета сейчас рискованно. Даже если мы сохраним их, мы не сможем их использовать. В Афганистане для нас нет работы.

Когда провинции рушились одна за другой, я думала о своих прекрасных детских мечтах. Мы с сестрами могли не спать всю ночь, вспоминая истории, которые моя мама рассказывала нам об эпохе «Талибана» (террористическая организация, запрещенная в России. — Прим. ред.) и о том, как там обращались с женщинами. Я не ожидала, что мы снова будем лишены всех наших основных прав и вернемся на 20 лет назад. Что после 20 лет борьбы за свои права и свободы мы должны покупать бурки и скрывать свою идентичность. В течение последних месяцев, когда талибы (члены террористической организации, запрещенной в России. — Прим. ред.) установили контроль над провинциями, сотни людей покинули свои дома и приехали в Кабул, чтобы спасти своих девочек и жен. Они живут в парках или на улицах.

Я была частью группы студентов и студенток Американского университета, которые пытались помочь им, собирая пожертвования наличными, едой и средствами первой необходимости и раздавая их им. Я не могла сдержать слез, когда слышала рассказы некоторых семей. Один мужчина потерял сына на войне, и у него не было денег, чтобы заплатить за проезд на такси до Кабула. И они отдали свою невестку в обмен на транспорт. Как ценность женщины может быть равна стоимости поездки?

Сегодня, когда я услышала, что талибы (члены террористической организации, запрещенной в России. — Прим. ред.) достигли Кабула, я почувствовала, что они будут порабощать нас. Они смогут играть с моей судьбой как захотят.

Еще я работала учительницей в центре обучения английскому языку. Мне невыносимо думать, что я больше не смогу стоять перед классом и учить детей петь песенки про алфавит. Каждый раз, когда я думаю о том, что мои прекрасные маленькие ученицы должны прекратить учебу и быть запертыми дома, у меня текут слезы.