-
Литература
Опять начинается осень
Опять начинается осень,
Спускается, падает ниц
В объятия белых страниц
Непрошеным, сумрачным гостем…
Не знаю: грустить - не грустить?
Её все равно не унять,
Она нас обманет опять
Своим оголенным «прости».
Фальшивомонетчица-осень
Несчётно свои медяки,
Как будто бы с легкой руки,
Небрежно нам под ноги бросит.
И мы ей поверим, как прежде,
Карманы раскроем и души
И солнечным лиственным плюшем
Укроем мечты и надежды,
Как эти последние розы,
Озябшие от непогод.
Неделя, другая пройдет…
И золото скроют морозы…
Автор:
Ирина Власенко
Комментарии ()
aa
ВЕЛИКАЯ БОГИНЯ УМАЙ
Мрасские, кондомские и верхнеабаканские шорцы (улус Балыкташ) одновременно почитали добрую покровительницу детей Умай и злое божество Кара-Умай, с которым связывали болезнь и смерть грудных детей.
Умай, покровительствующая детям, олицетворялась с душой ребенка и входила в шаманский пантеон.
Словом «умай» именовали душу ребенка с момента рождения примерно до трех лет, также называлась у шорцев пуповина младенца. Ее символическое изображение – оберег в виде лучка со стрелкой, прикрепленной с кусочком заячьей шкурки к куску бересты – прибивалось к стене юрты или над колыбелью ребенка как знак присутствия женского божества. Л.П. Потапов отмечает, что его «делали при первом укладывании ребенка в колыбель (с приглашением шамана) и снимали, когда дети подрастали и уже не пользовались колыбелью. Рядом с этим изображением оставляли на ночь зернышки кедрового ореха для «угощения» и кропили его талканом .
У мрасских шорцев известно было другое изображение Умай – маленькая берестяная колыбель, выстланная заячьей шкуркой и проткнутая либо стрелой (для мальчика), либо веретеном (для девочки) и прикрепленная к стене юрты. В качестве самого простого оберега могла служить короткая деревянная стрела с железным наконечником, уложенная на дно колыбели ребенка.
В одной из полевых описей этнографом А.В. Анохиным была зарисована матерчатая куколка, названная также Умай. Вещественное изображение злого духа Кара-Умай было из глины в виде человеческой фигурки, прикрепленной к деревянной дощечке».
Если в семье болели и умирали дети, мать обращалась за помощью к шаману. Он заставлял женщину тайно от всех свернуть из тряпок куклу пала куду начах, т.е. детскую душу маленького ребенка, имитирующую младенца. Это камлание Умай тытарга устраивалось тайно глубокой ночью в годовщину смерти последнего ребенка. Предварительно по совету шамана женщина бросала в реку колыбель, чтобы вместе с ней уплыла вниз по течению реки, в царство мертвых, и Кара-Умай.
Во время камлания женщина держала в руках у груди, словно ребенка, изготовленную куклу. Шаман камлал тихо, хотя и с бубном, осторожно проходя свой путь. Изловив Умай какого-нибудь ребенка, кам приносил ее в своем бубне, которым накрывал женщину-мать, заставляя ее в это время пить молоко или араку и ударами в бубен «вбивал» в нее похищенную душу ребенка. При этом ребенок, чья душа была похищена, умирал. Шаман сообщал пол украденного ребенка, у которого была похищена душа, и повелевал сделать к рождению нового дитя оберег: для мальчика – маленький лучок со стрелкой, для девочки – раковинку каури для подвешивания их к колыбели для защиты новорожденного.
Фигурки Кара-Умай тщательно прятали от постороннего глаза. Одни их закапывали после удачного камлания в земляной пол юрты неподалеку от того места, где обычно помещалась колыбель с новорожденным. Другие отправляли куклу в маленьком деревянном гробике на плотике вниз по течению реки.
Стойкое сохранение культа этого женского божества у ряда современных тюр-коязычных народов Саяно-Алтая и Средней Азии, причем в сходных чертах, доходящих до тождества, говорит о его широком распространении в древнетюркское время.
из Творческая Этно-лаборатория "РАДУНИЦА"
Реклама
Комментарии
