Надя Рушева

Надя родилась в 1952 году в Монголии, в Улан-Баторе. Когда девочке исполнилось полгода, ее родители – художник Николай Рушев и первая тувинская балерина Наталья Ажикмаа-Рушева – переехали в Москву.

Рисовать Надя начала в 5 лет – по собственной инициативе, без обучения. Ее отец сознательно решил предоставить дочери свободу творчества. Для нее это стало регулярным и любимым занятием.

• Рушева не пользовалась ластиком (рисунки, которые ей не нравились, она выбрасывала).
• Черпала вдохновение в классической музыке (по воспоминаниям мамы, часто творила под колокольный звон или музыку Рахманинова).

Известный биографический факт: однажды вечером, пока папа читал ей вслух любимую “Сказку о царе Салтане”, Надя нарисовала 36 иллюстраций.

Рушева говорила:

“Рисование – это потребность”; по ее словам она обводила пером, фломастерами, карандашами то, что проступало перед ней на бумаге. В день она отводила любимому занятию не более получаса, после того, как были готовы уроки. Надя “выпускала” в мир пришедшие к ней образы – в общей сложности, она оставила после себя более 10 тысяч рисунков – легких, изящных.

Она иллюстрировала книги, собственные сказки, придуманные ею же балеты. “Самому родному поэту”, Пушкину, Рушева посвятила 300 рисунков. Художников до глубины души поражала особенность Нади глубоко погружаться в любые эпохи и культуры. Ее лаконичные и безупречные рисунки были настолько необычны, что взрослые люди находили новый смысл в “нарисованных” ею произведениях.

С детства окруженная восхищением, она была самой обычной девочкой – играла в куклы, любила кататься на лыжах, бродить по залам музеев, мечтала поступить во ВГИК – делать мультфильмы. Первая выставка художницы, организованная журналом “Юность”, состоялась, когда ей было 12 лет. В последующие пять лет у Рушевой прошло 15 персональных выставок – не только на родине, но и в Польше, Чехословакии, Индии, Румынии.

Ее известность росла. Рассказывают, что гонораров, в силу возраста, ей практически не платили. Однажды Надя нарисовала себя в модных тогда джинсах, которых на самом деле у нее не было – семья Рушевых имела скромный достаток.

“Если хочешь, чтобы они немного потлели, гори дотла сам… Это страшно трудно, но нужно. Нельзя только для себя”, – написала Надя своему артековскому другу.

Необычные способности художницы ярко проявились в ее последнем цикле – первых в истории отечественной литературы иллюстрациях к роману Булгакова “Мастер и Маргарита”. Позже, уже после смерти Нади, рисунки показали вдове писателя Елене Сергеевне. Она была потрясена: девушка изобразила перстень на пальце Мастера, который был точной копией фамильного перстня Булгакова. А портрет Маргариты очень походил на старую фотографию самой Елены Сергеевны.

Накануне трагического дня Надя с папой вернулись из Ленинграда, домой. Девушка строила планы. Провожая отца на работу, она сказала:

“Мастера и Маргариту” я завершила. “Войну и мир” – тоже. Биографию Пушкина, пожалуй, тоже… Буду продолжать Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Грина… И, конечно, Шекспира! Принеси мне, пожалуйста, сегодня из библиотеки “Дон-Кихота”: вижу новый цикл!”.

На следующее утро, 6 марта 1969 года, Надя умерла.

Мама Нади вспоминала:

“Я засобиралась на работу, а Надюша – в школу. Приготовила девочке антрекот и яичницу, она выпила стакан кофе. Я ушла, а через несколько минут она потеряла сознание. Николай Константинович в соседней комнате почувствовал неладное. Телефона не было. Он в домашних тапочках побежал в больницу. Там его долго расспрашивали. Наконец приехали, увезли мою девочку на “скорой помощи” в больницу. Через несколько часов она, не приходя в сознание, умерла. У нее оказался врожденный дефект одного из сосудов головного мозга. Сейчас это можно оперировать. Тогда не смогли. От кровоизлияния в мозг Надюши не стало. Никогда она не болела и не жаловалась”.

Ей было всего 17 лет.

Незадолго до этого Рушева гуляла с подругой по улице и, увидев похоронную процессию, сказала:

“И так тяжело – человек умер, а тут вдруг такая музыка. Еще больше людей добивают. Если я умру, я бы хотела, чтобы меня похоронили в артековской форме и чтобы играли “Битлз”.

Так и вышло.

Саша Путря

Саша родилась в Полтаве через восемь лет после ухода Нади Рушевой – в 1977 году. Знала о ее творчестве, видела каталог работ. Ирония судьбы – рисунки двух гениальных девочек встретились уже после смерти Саши, на одной выставке, в 1991 году – в Новосибирске, и еще через 16 лет – в музее имени Рериха в Москве.

За 11 лет своей жизни Саша Путря сделала столько, сколько не делают иные взрослые художники.

• Ее наследие – 2279 работ: 46 альбомов с рисунками, шаржами и стихами, вышивки, поделки из пластилина, мягкие игрушки, изделия из бусинок, выжженные по дереву картины.
• Она даже придумала технические чертежи, благодаря которым, по ее мнению, люди могли бы достичь Луны и строить асфальтовое покрытие дорог без трещин.

Папа Саши – художник, мама – музыкант. Девочка начала рисовать в 3 года: делала это не переставая, мечтала: “

Когда я вырасту большая, непременно стану художницей и буду рисовать с утра до вечера. Даже ночью”.

Ручки и личико ее всегда были вымазаны фломастерами или акварельными красками. Вся квартира, ванная комната, кухня, туалет, двери шкафов разрисованы до той высоты, куда доставала она рукой.

Рисунки свои щедро дарила друзьям и родственникам – на праздники и дни рождения поздравляла открытками, которые рисовала сама, сама же писала и тексты, часто в стихах”, – вспоминал отец Саши Евгений Путря. Девочка рисовала “из головы” – родственников, студенток мамы, наряжая их в сказочные одежды, любимых зверят в невиданном облачении – “чтобы им было приятно”.

В 5 лет Саша заболела – ей поставили диагноз “острый лейкоз”. 6 лет она боролась с болезнью. Саша просиживала за фломастерами и красками по восемь – десять часов в день. Когда девочка вместе с мамой ложились в больницу, о состоянии ее здоровья судили по количеству рисунков.

Она любила рисовать под музыку – в фонотеке было около ста пластинок: записи детских сказок, мюзиклов, инсценировок, песен, которые она знала наизусть. Ласковая, добрая, любящая красоту…

“За всю свою короткую жизнь она никогда никого не обидела. Мы до сих пор чувствуем ее детские объятия, приятное прикосновение теплых щечек, утомленное тельце на плече”, – пишет папа.

Для восстановленной Пушкаревской церкви она написала небольшую икону Божией матери. Но особой любовью Саши была Индия – особенно после того, как она влюбилась в “танцора диско” Митхуна Чакраборти. Она рисовала портреты актеров индийского кино, танцовщиц, принцев, бога Шивы. А однажды сказала маме:

“Помнишь, у нас был слон? Большой такой! Я сидел у него на спине, в красивой такой корзиночке”. Она никогда не видела живого слона. Откуда у нее появились эти воспоминания, близкие не знают: “Возможно, память души?”.

В разгар болезни:

• На рисунках Саши появился космос, звезды.
• Она увлеклась астрологией, гороскопами, НЛО.
• Свято верила, что это прилетают предки людей, и настанет день, когда она с ними встретится.

22 января, в больнице, она нарисовала свою последнюю работу – “Автопортрет”. Дети из разных соседних палат наперебой заказывали картинки. Сашенька счастливо улыбалась и говорила:

“Нарисую, нарисую! Всем нарисую!”.

А потом попросила родителей отпустить ее.

Папа Саши вспоминал, что она попросила его приложить руку к белому листу, обвела ее, потом сверху приложила и обвела свою руку. Наверху, возле большой Луны нарисовала Сириус – звезду, на которую девочка хотела улететь. Умерла она в ночь на 24 января 1989 года. “Последние ее слова были:

“Папа?.. Ты прости меня… За все…”, – вспоминает Евгений Путря.

Похоронили ее в сари, в котором она встречала свой последний новый год, с портретом Митхуна Чакраборти на груди. С 1989 по 2005 года прошло 112 персональных выставок Саши в десяти странах мира. В Австрии выпустили почтовый конверт с рисунком Саши, издали серию работ, средства от продажи которых пошли на закупку одноразовых шприцов для больных в СССР. О Саше сняли 5 документальных фильмов. Посмертно она была награждена различными медалями и Национальным призом Всеиндийского детского объединения “Неру Бал Самити – Каласари”.

Ника Турбина

Гениальная поэтесса родилась в 1974 году в Ялте. Рассказывают, что девочка еще в 2 года поставила свою бабушку в тупик вопросом: есть ли душа. Ника болела бронхиальной астмой в тяжелой форме, боялась уснуть из-за приступов удушья. Ночью она сидела в постели, обложенная подушками, хрипло дышала и лепетала что-то на своем языке.

А потом эти слова начали складываться в стихи. Ника звала взрослых и требовала: “Пишите!”. Голос, который диктовал ей строчки, девочка называла Звуком. Казалось, что ей и правда кто-то стихи диктует – она читала с жаром, пылкими эмоциями. Позже в интервью Ника признавалась:

“Стихи приходят внезапно. Когда сильно больно или страшно. Это похоже на роды. Поэтому мои стихи несут в себе боль”.

Мама девочки демонстрировала ее поэтический талант гостям дедушки Ники – крымского писателя Анатолия Никаноркина. В его ялтинском доме часто гостили московские поэты и писатели. Когда Нике было семь лет, ее стихи удалось передать Юлиану Семенову. Он прочитал и воскликнул: “Гениально!”. По просьбе Семенова к Турбиным приехали журналисты. А 6 марта 1983 года в печати впервые появились стихи Ники.

Девятилетняя школьница познакомилась с Евгением Евтушенко, который поспособствовал стихотворной “карьере” девочки. Он помогал организовать ее поездки по стране, выступления на поэтических вечерах. Ее называли “поэтическим Моцартом”. В 1984 году, благодаря Евтушенко, вышел сборник стихов Ники “Черновик”, а фирма “Мелодия” выпустила пластинку с ее стихами. Советский детский фонд выделил Нике именную стипендию; ее работы перевели на двенадцать языков.

• Ника собирала аншлаги в городах Союза, Италии, США.
• В Венеции на фестивале “Земля и поэты” Турбиной вручили престижную премию в области искусства – “Золотого льва”.
• 12-летняя девочка стала второй, после Анны Ахматовой, русской поэтессой, удостоенной этой награды.

В конце 80-х Ника пережила первый творческий кризис. В стране в разгаре была перестройка, мама девочки во второй раз вышла замуж. Ника искала себя: в 1989 году она сыграла роль трудной девочки, больной туберкулезом, в фильме “Это было у моря”, согласилась на откровенную фотосессию в “Плейбое”. В середине 90-х “прогремела” скандальным интервью, в котором заявила, что Евтушенко ее предал, а позже взяла обидные слова назад, объяснив их юношеским максимализмом.

“Если человек не полный идиот, у него бывает изредка депрессия. Иногда просто хочется уйти, закрыть за собой дверь и послать всех к черту”, – говорила Турбина.

Она боролась с одиночеством по-своему: убегала из дома, пила снотворное, резала вены. Чтобы самоутвердиться, в 16 лет вступила в гражданский брак в 76-летним профессором из Швейцарии, итальянцем по происхождению.

Отношения продлились недолго – Ника вернулась в Москву, где уже почти никто не помнил про “поэтического Моцарта”. Она встретила свою первую любовь и, окрыленная, поступила во ВГИК, училась у дочери Александра Галича Алены, которая стала ее подругой. Несмотря на отчаянные попытки вытащить Турбину, ее отчислили за неуспеваемость с первого курса.

После разрыва с любимым человеком...

Ника сильно пила, нашла нового мужчину, бизнесмена, но отношения с ним продлились недолго – он поместил ее в психиатрическую клинику, из которой ей помогла выбраться Алена Галич. 15 мая 1997 года Ника спрыгнула с балкона. У нее оказались сломанными оба предплечья, раздроблены тазовые кости, сильно поврежден позвонок.

“Сначала даже жалела, что осталась жива: столько боли перенесла, столько разочарования в людях… А потом стала себя ценить, поняла, что я еще что-то могу”, – призналась девушка.

Ника перенесла 12 операций, ей поставили аппарат Елизарова и заново научили ходить. Она вновь стала популярной – после трагического случая журналисты вспомнили о поэтессе. Но ей нужен был человек, за которым она была бы как за каменной стеной… Увы, такого не нашлось...

11 мая 2002 года Ника вновь выбросилась с балкона пятого этажа. Она погибла в 27 лет.

8 дней тело Ники пролежало в морге института Склифосовского, никем не опознанное. Ранее поэтесса просила ее кремировать – друзья попрощались с ней прямо в больнице, думая, что кремация пройдет именно там. Но крематория там не было – в последний путь Турбину проводили рабочие, злые за то, что им не доплатили за дополнительные работы.

Позже Алена Галич добилась, чтобы Нику отпели в храме и похоронили на Ваганьковском кладбище, напротив могилы Игоря Талькова. То, чего Ника всегда боялась, и от чего бежала – одиночество – преследовало ее и после смерти.

из lemurov.net