Не знал, кто автор этого расхожего выражения. Оказывается (Гугл подсказал), всё тот же Лев Рубинштейн. (Лев Семёнович Рубинштейн — российский поэт, библиограф, эссеит, обозреватель, общественный деятель, журналист — прим. ред.)
Смысл понятен. Это когда какой-то известный человек живет достойным образом, обзаводится почтенной репутацией, а потом вдруг совершает нечто такое, после чего относиться по-прежнему к нему уже не получается. И все говорят: «Да, конечно, стыд и срам. Но зато какой он был раньше…»
С этой опасностью чаще всего сталкиваются художники, которым не повезло посетить сей мир в его минуты роковые.
Наверное, самый хрестоматийный и ужасно грустный пример испорченного некролога — Алексей Максимович Горький.
Невероятно сильный талант, очень красивая жизнь, в которой было всё: мощные книги и всемирная слава, любовь прекрасных женщин и обожание читателей, большие гонорары и большая щедрость, борьба с диктатурой царизма и борьба с диктатурой большевизма. Если бы Алексей Максимович умер десятью годами раньше, в эмиграции, он остался бы в нашей памяти как одна из самых светлых фигур русской культуры.
Но финал его жизни был так жалок, что перечеркнул все былые заслуги. Поездка на Соловки посмотреть на перевоспитание зеков; восторженный отчет об этой поездке; «Если враг не сдается — его истребляют»; особняк Рябушинского; Нижний Новгород, переименованный в город Горький при живом Горьком… Господи, до чего же всё это стыдно.
Максим Горький во время посещения Соловецкого лагеря, 1929 год. (Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), крупнейший исправительно-трудовой лагерь 1920-х годов За четырнадцать лет его существования через него прошли около 200 тысяч заключенных, каждый третий из которых был расстрелян, погиб от пыток или непосильного труда)
Академик Дмитрий Лихачев вспоминал:»…я видел Горького в Соловецком лагере и отлично знаю, что он видел, что там происходит. Один мальчуган рассказал ему об истязаниях, о том ужасе, который творится в лесу. Однако, вернувшись в Москву, в 1930 году в журнале «Наши достижения» (!) он опубликовал восторженный очерк о соловецких чекистах…» (прим. ред.)
Или Кнут Гамсун. В восемьдесят лет — живой классик. В девяносто — позор норвежской нации, осужденный за поддержку фашистов. Пел дифирамбы Гитлеру, преподнес свою нобелевскую медаль Геббельсу. Мафусаила пожалели, в тюрьму не посадили. Доживал, как зачумленный. И сейчас невозможно читать «Плоды земли», не помня о том, к чему в конце концов пришел автор знаменитого романа.
Кадр из игрового фильма про Гамсуна, которого играет Макс фон Зюдов
Всё дело в том, что большой художник в чем-то очень силен, а в чем-то очень слаб. На этом они, бедные, и подламываются.
Воланды и его мелкие хвостатые родственники отлично знают, на чем можно поймать Мастера.
Он часто бывает тщеславен и падок на почитание. Его надо по шерстке, по шерстке, да сахарку ему, да золотую дверцу распахнуть. Он и не поймет, что дверца ведет в золотую клетку. А войдет — хлоп, и обратной дороги нет.
Максима Горького большевики и гепеушники обхаживали очень долго, ключики подбирали терпеливо, сам Вождь не жалел времени и усилий — писал душевные письма: «Ввиду горячки в работе, не писал Вам. Это, конечно, нехорошо. Но Вы должны меня извинить». Какой человек извинения просит, подумать только!
А Гамсуном восхищался Геббельс и уважил своим личным вниманием фюрер германской нации. Один великий человек, так сказать, оценил величие другого великого человека.
Есть два железных правила, которые предохраняют художника от испорченного некролога.
Во-первых, держись подальше от диктаторов и авторитарных правителей (а лучше вообще от всяких правителей, ну их к лешему).
Во-вторых, как бы ты ни был эстетически сложен, оставайся этически прост. Любуясь оттенками серого, не разучись отличать черное от белого.
В общем, не спи, не спи, художник. Придет серенький волчок и испортит некролог.
Б. Акунин (Блог автора)
nesnilos.com
