«Моя улыбка — большой покров, за которым скрывается масса боли».
Мать Тереза

В своих «Дневниках» мать Тереза из Калькутты рассказывает, что и она, подобно Святой Терезе Авильской, пережила «темную ночь души». Душой матери Терезы хотел завладеть хозяин ада, и ей пришлось пройти обряд изгнания бесов.

Господь и дьявол вели спор за обладание душой матери Терезы, словно это было настоящее богатство. Сатана искушал ее всеми мыслимыми и немыслимыми способами, ему даже удалось овладеть душой монахини. Но после обряда изгнания, Князь Тьмы оставил свою пленницу во имя Иисуса Христа. И Господь вознаградил мать Терезу из Калькутты многими дарами, она снискала милость Божию и преисполнилась благодати.

Иисус часто являлся матери Терезе, и она разговаривала с ним. Тереза даже стала святым мистиком, и, подобно Святой Терезе Авильской (Santa Teresa) и Сан Хуану де ла Крус (San Juan de la Cruz), пережила «темную ночь души», то есть усомнилась в существовании Бога. А, согласно доктрине католической церкви, подобные искушения являются необходимым условием для достижения высшей степени святости.

Об искушениях матери Терезы рассказывает канадский священник Брайан Колодейчук (Brian Kolodiejchuk). Этот священник, занимающийся вопросами беатификации святой из Калькутты, получил доступ к личному дневнику, письмам и документам матери Терезы, о существовании которых до сих пор ничего не было известно. Многие из только что обнаруженных документов оказались достаточно откровенными.

Год 1959 от Рождества Христова. Мать Тереза пишет письмо своему духовному наставнику: «Я чувствую себя потерянной. Господь не любит меня. Бог может не быть Богом. Возможно, его нет», — читаем мы в письме.

«Здесь мы становимся свидетелями испытания, через которое проходят все великие мистики и духовные наставники», — поясняет секретарь Ватиканской коллегии по беатификации святых монсеньер Новак (Nowak). «Этот период еще называют ночью души или чувств — это особые периоды духовной жизни, когда человек считает, что Господь покинул его, удалился».

Согласно утверждению специалистов, все великие святые подвергались двум видам искушений. Первые — это искушения дьявольские, когда Сатана не позволяет человеку спать или вести нормальный образ жизни. Второй тип искушений — это искушения духовные, цель их — уничтожить веру, зародив сомнения в существовании самого Бога. Мать Тереза не смыкала глаз несколько лет подряд и, судя по приведенному выше отрывку из ее письма, даже начала сомневаться в существовании Господа.

Во время рассмотрения Ватиканской коллегией дела о беатификации матери Терезы, высокая комиссия узнала не только о ее духовных страданиях. Колодейчуку удалось узнать, что преданность Богу святой из Калькутты была абсолютной, сколько она сама себя помнит:

«В пять с половиной лет, когда Господь впервые пришел ко мне, Сердце Христово стало моей первой любовью», — пишет она в своем дневнике.

Тринадцать лет спустя, когда Терезе исполнилось 18, она, еще не будучи послушницей, призналась: «Я хочу принадлежать Иисусу полностью, и принадлежать только ему одному. Я готова отдать за Него все, даже жизнь свою. Я горю желанием любить его так, как никто прежде его не любил».

Ее союз с Господом был настолько близким, что Он являлся Терезе и говорил с ней. В католической церкви подобная практика носит название «видений». Мать Терезу посещали самые различные видения, она даже описывала некоторые из них в своем дневнике: «Передо мной стояла огромная толпа нищих и детей. Их руки тянулись ко мне. Люди кричали: „Приди, приди к нам, спаси нас, приведи к нам Иисуса"».

В обширном послании, которое духовный наставник матери Терезы, иезуит Селест Ван Эксем (Celeste Van Exem), переслал Фердинанду Перье (Ferdinand Perier), бывшему в то время архиепископом Калькутты, она в деталях рассказывает о своих беседах с Богом.

Был сентябрь 1946 года. Господь просил Терезу покинуть общину, где она жила в мире и покое, и отправиться на поиски беднейших среди бедных. Она сопротивлялась. Вот один из фрагментов диалога между Господом и матерью Терезой, в том виде, в котором его излагает сама монахиня:

— Отец Наш, как могу я оставить все, что было мне дорого и стать всеобщим посмешищем, особенно посмешищем людей религиозных, свободно избрать и приобщиться к такой тяжелой жизни, которую ведут индусы, к одиночеству, бесчестью, неуверенности?

— Ты отказываешься? Я отдал свою жизнь за тебя на кресте. Мне нужны эти монахини в Индии, жертвы моей любви, которые смогли бы стать Марфой и Марией, и были бы настолько близки друг к другу, что смогли бы посеять в душах зерна любви ко мне. Мне нужны свободные сестры, окутанные моей Христовой бедностью. И ты отказываешься это сделать для меня?

— Любовь моя, Иисус мой, не проси меня о том, что мне не по силам. Я недостойна этой милости. Я грешна, слаба. Найди себе другую, более достойную и щедрую душу, чем моя.

— Ты стала моей невестой из любви ко мне. Ты приехала в Индию из любви ко мне. И сейчас тебе страшно сделать ради меня, ради спасения душ, еще один шаг? Твое великодушие остывает? Для тебя я иду лишь вторым? Оденься в простые одежды индийских женщин. Твое сари будет свято, потому как станет моим символом.

— Освети мне путь. Не дай мне обмануться. Если именно ты хочешь этого, подай мне знак. Мне очень страшно. Мне страшно жить подобно индусам: одевать их одежды, есть их пищу, спать, как спят они, жить вместе с ними.

— Ты всегда говорила: «Делай со мной все, что пожелаешь». И сейчас я хочу действовать. Позволь мне сделать это, моя малышка. Не бойся. Я всегда буду рядом.

— Иисус, мой Иисус, я лишь твоя. Делай со мной все, что пожелаешь, как ты того пожелаешь и так долго, насколько ты пожелаешь. Я люблю тебя не за то, что ты даешь мне, а за то, что берешь.

— Малышка моя, мне нужны души. Принеси мне души бедных детишек с улицы, больных, умирающих. Есть много моих слуг, которые заботятся о душах богатых и обогретых. Но для моих любимых детей, для нищих — нет никого. Принеси веру в меня в те дыры, где живут самые бедные...

Спустя два года, получив это и другие письма с описанием видений, архиепископ Перье призвал мать Терезу и сказал ей: «Можешь идти по своему пути». Тереза надела сари и в первый раз вышла на улицу, в те поселения, где жили одни нищие; так начался ее путь, пройдя по которому она превратилась в ангела калькуттских бедняков.

И на тот случай, если мистических видений Терезы будет недостаточно для причисления к лику святых, у Ватикана есть пример чудодейственного исцеления. Молодая индианка Моника Бесра (Monica Besra) утверждает, что, благодаря изображению монахини, она избавилась от опухоли (хотя и доктора, и муж этой женщины уверены, что выздоровление стало результатом хирургического вмешательства).

Но, если не подойдет это чудодейственное исцеление, найдется другое. Чудеса, сотворенные матерью Терезой, проливаются над Ватиканом настоящим дождем. А Иоанн Павел II (Juan Pablo) не хочет умирать, не приобщив к лику святых свою возлюбленную монахиню.

«Тайный дневник матери Терезы» — под таким титулом были обнародованы откровения праведницы в журнале «Time». Среди незнакомых ранее широким кругам записей встречаются те, в которых она сомневается не только в своей богоизбранности, но и в вере. «Все внутри меня холодно, как лед», «Небеса закрыты», «У меня нет веры», — это лишь некоторые цитаты. Или уж совсем ересь: «Мне говорят, что Бог любит меня, но темная, холодная и пустая реальность настолько сильна, что ничто не трогает мою душу».

Впрочем, «Тайный дневник» на самом деле не такой уж и тайный. Все опубликованные в «Time» записи никогда не были спрятанными или утерянными. Все время после смерти Терезы они находились в Ватикане, подшитые в трехтомное приложение к ходатайству о канонизации праведницы. А в 2002 году, еще до причисления ее к лику блаженных, фрагменты дневника были с разрешения Святого престола опубликованы христианской газетой «Famiglia Cristiana» под заголовком «Секреты матери Терезы».

Редактор издания Саверио Гаета поместил материал об ужасах жизни в Калькутте, где юная послушница Агнес Бояджиу в 30-х гг. прошлого века начала свой путь сестры милосердия, помогая больным и умирающим обитателям трущоб. Имея доступ к «делу Терезы», Гаета дополнил статью письмами и записками своей героини.

И эти документы свидетельствуют о благочестивости автора и сомнениях более в себе, чем в Боге. Ответа на вопрос «На самом ли деле я достойна и способна служить Ему?», который мучил ее всю жизнь, великая праведница, по-видимому, так и не нашла.

Между тем сама Тереза вряд ли обрадовалась бы публикации своих сокровенных переживаний. Она не очень-то любила расспросы и не жаловала журналистов. Один репортер, специально приехавший в Калькутту, чтобы взять интервью у Терезы, услышал в ответ: «Интервью со мной? Разговаривайте лучше c Ним...». На следующий день он уже помогал сестрам обмывать умирающих и за время своего пребывания в приюте больше не разу не заикался об интервью.

Вся ее жизнь — борьба

Когда у умирающей матери Терезы спросили, были ли у нее выходные или праздники, она ответила: «Да! У меня каждый день праздник!»

Очевидцам вспоминается потрясающий документальный фильм, в котором худенькая маленькая бабушка быстрыми, ловкими движениями тщательно мыла и чистила комнаты, где в металлических кроватках корчились детские "полутрупики", от вида которых кровь застывала в жилах... Это была она — святая мать Тереза, спасающая детские жизни.

У одного журналиста, наблюдавшего ежедневную возню матери Терезы и сестер ее ордена Милосердия с прокаженными, больными и умирающими, вырвалось: «Я бы не сделал этого и за миллион долларов».

«За миллион и я бы не сделала, — ответила мать Тереза, — только бесплатно! Из любви ко Христу!»

В заброшенном доме среди мусорных куч она основала школу для никому не нужных детей — младенцев из мусорных ящиков, маленьких инвалидов и сирот, что положило начало системе детских приютов ордена Милосердия. Однако ее подвижничество не замкнулось на уличных детях и организации школ. Она взяла на себя миссию помогать умирающим.

Первая женщина, подобранная Матерью Терезой прямо на залитой помоями мостовой, была объедена крысами и муравьями, но еще жива. Ни одна больница не хотела ее принимать, однако мать Тереза не отступила и заявила, что она не бросит несчастную, пока та не умрет. В Калькутте прямо на улицах умирают сотни бедняков, и весть о блаженной монахине, стаскивающей куда-то умирающих бездомных, достигла городских властей.

Муниципалитет выделил ей пустой храм, посвященный индийской богине Кали, и в огромном помещении, где некогда содержался жертвенный скот, разместились умирающие бедняки. Так возник «Дом для умирающих», где обреченного на смерть бедняка окружали любовью и заботой, чтобы он мог дожить свои дни достойно. Тронутые любовью матери Терезы, сюда стекались благотворители со всего мира, и они уж точно были уверены, что их деньги пойдут страждущим и неимущим.

Ей говорили: «Вы лечите не причину, а следствие. Вы латаете дыры. Ваш труд тонет в океане проблем, которые могут быть решены только совместными усилиями на государственном уровне». Она не принимала такую критику и считала, что поступает в полном соответствии с буквой и духом Писания, где Христос сказал:

«Я алкал — и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне».

И поэтому, выздоравливая в больнице после очередного инфаркта, в своем дневнике, в здравом уме и твердой памяти, она с уверенностью писала: «Что для меня Иисус? Иисус это...» И дальше следует потрясающий список:

«Слово, которое следует произнести. Свет, любовь, мир... Иисус — голодный, которого нужно накормить, жаждущий... Бездомный. Больной. Одинокий! Нежеланный! Прокаженный! Нищий! Слепой! Калека! Заключенный!» И, что совсем уже странно, «Иисус — это человек с зачерствевшим сердцем, которому надо помочь его смягчить».

Приюты, больницы, лепрозории были потом, но в начале своего пути она страдала от одиночества, и первое время ей часто приходилось ложиться спать голодной. Но уже через три года, в 1949 году, как и положено для великих начинаний, к ней присоединились 12 последовательниц, в основном прежние ее ученицы, а в 1950 году орден Милосердия был признан Римом.

Жизнь этих добровольцев трудна и однообразна. Их собственность — сари, сандалии и тощий матрас. Их жизнь — это чудеса терпения и выносливости, это бесконечный тренинг любви, который начинается в 4 утра с молитвы Франциска Ассизского:

Господь, дай мне силы
Утешать, а не быть утешаемым,
Понимать, а не быть понятым,
Любить, а не быть любимым...
Ибо, когда отдаем, получаем мы
И, прощая, обретаем себе прощение.

То, что начиналось как орден из 12 человек, сейчас насчитывает 300 000 сотрудников, которые трудятся в восьмидесяти странах мира, управляя там детскими домами, клиниками для лечения СПИДа, лепрозориями.

В 1997 году матери Терезе была присуждена Нобелевская премия и, принимая эту награду во имя «нежеланных, нелюбимых и не обласканных», она была одета в то же сари, которое было на ней в день основания ордена.

А средства, которые должны были быть потрачены на банкет, она попросила передать «моим людям».

Полем ее деятельности были горячие точки планеты: Северная Ирландия, Южная Африка, Ливан и т. д. В 1982 году во время осады Бейрута мать Тереза убедила армию израильтян и палестинских партизан прекратить перестрелку, чтобы дать ей время вывезти 37 детей, закрытых во фронтовом госпитале.

Она называла себя карандашом в руках Бога, а ее мысли и высказывания можно найти не только в многочисленных изданиях, но и в папке меню индийского ресторанчика, равно как и на стене основанного ею приюта для умирающих от СПИДа.