Что вы видите, глядя на меня? Набор ваших собственных представлений о мире. Никто не может по-настоящему понять незнакомого человека, и ровно для этого мы пользуемся стереотипами — они упрощают наше мышление, разгоняют его скорость. Однако это всего лишь инструмент, как и любой другой, его нужно использовать с умом, не подменяя одним только им весь сложный процесс осмысления. Видя в незнакомце не человека, а набор стереотипов и останавливаясь на них, мы лишаем себя попытки почувствовать что-то к окружающим. Все мы — это куда больше, чем набор наших свойств, человек устроен, как это ни банально, сложно и многогранно.

Моя борьба со стереотипами началась ещё до моего рождения. Внешне я очень похожа на маму, и она сталкивалась со всеми теми же проблемами и тридцать лет назад. Лучшая подруга-ровесница не позвала её на свою свадьбу, аргументировав это тем, что мама «ещё ребёнок» — потому что у неё, как у меня, «смешной» курносый нос. Когда я родилась, маму игнорировали в детской поликлинике, потому что не верили, что я — её ребёнок. В лучшем случае её принимали за мою сестру. Эти истории продолжились уже в моей жизни. В школе я всегда стояла последней в ряду на физкультуре (зачем вообще выстраивать детей по росту?), постоянно выслушивала насмешки из-за своего размера, а с возрастом — мизогинные комментарии от мальчиков и мужчин на тему своей «неправильной» фигуры. В этом году, пытаясь попасть в больницу, я получила в свой адрес снисходительное «ну иди, иди, девочка» от медсестры, которая не верила, что я знаю, куда иду.

Это симптоматично и это происходит постоянно. Я едва ли вспомню все подобные истории, их было так много, что они слились в одно стойкое ощущение удушья. Особенно тяжело сталкиваться с казённым миром России вроде паспортных столов и больниц. Там мне обязательно хамят все: от ожидающих до принимающих. Правда, как только выясняют, что мне скоро тридцать, впадают в замешательство — наглядная иллюстрация «ожиданий и реальности». Такая динамика особенно обидна: почему же я не заслуживаю того же обстоятельного спокойного тона общения, если мне на N лет меньше, чем вы думали? Печальным образом такое положение вещей сформировало и моё представление о мире: теперь я всё время подсознательно жду оценки по возрасту ото всех, проецируя уже свой стереотип на людей вокруг.

Я не одинока в своей проблеме. В то время как полмира мечтает оказаться на месте Бенджамина Баттона, те, кто всегда выглядит «более юно», мечтают о совсем других вещах. На Западе люди сталкиваются с похожими трудностями: например, журналистка рассказывает, как её не принимают всерьёз на работе из-за её внешности. Интернет полнится списками в духе «10 проблем, которые знают все юно выглядящие люди», и проблемы эти довольно серьёзны. Людям по всему миру тяжелее наладить отношения cо своими ровесниками (романтические, да и не только), найти работу, успешно заниматься ею и заслужить уважение просто потому, что их внешность не отвечает стандарту по умолчанию.

Отчасти унизительное отношение к юным — это история о насилии. Не только незаметном и бытовом, в едких комментариях и насмешливых ремарках, но и вполне физическом. Как часто вы видите кричащих на своих маленьких детей родителей? Замахивающихся на них? К несчастью, у нас до сих пор нет культуры порицания родителей, применяющих физическое насилие и шлепки к детям, зато живее всех живых культура наказаний. Меня не расстраивает, что я выгляжу совсем не так, как ждёт общество от 30-летней женщины: мой внешний вид — это результат биологии, которую я не хочу менять, и моего выбора, который я делаю в соответствии с моими предпочтениями. Меня расстраивает, что в нашей культуре остаётся нормой грубость к детям и, автоматически, всем, кто их напоминает. Ни дети, ни взрослые не заслуживают такого отношения — и те и другие достойны уважения просто потому, что они есть.