Дорогие читатели, представляем вам поэму о смысле жизни, бытие, Боге, горе и прощении, радости и разочаровании от монаха Варнавы (в миру Евгений Савин) - талантливейшего писателя, поэта,  драматурга и просто хорошего, мудрого человека.

Часть 1

Шёл по пустыне караван.
Вокруг покойно, тихо было,
И только изредка варан
Смотрел на путников уныло.
Хозяин – опытный купец –
Не верил каждому бархану,
И в первый день уже вконец
Измучил бедную охрану.
Он беспокоился не зря:
В больших тюках везли верблюды
Бесценный груз – из янтаря,
Ковров и дорогой посуды.
На третий день пути ослаб,
Да так, что не подняли плети,
И брошен был погонщик раб.
Но что ему все люди эти?..
Жестокий, гордый и скупой,
Он жил по своему хотенью
И всех рабов считал толпой,
Которую своей звал тенью!
Была дорога не близка.
Она – купцу известно было –
Страшнее зноя и песка
Порой опасности таила!
Он всех богов молил подряд
Да, видно, те были с другими:
И вскоре всадников отряд
Вдруг появился перед ними!
Вонзились стрелы в тех, кто мог
Спасти владельца каравана,
И ползал он у конских ног
Ничтожней жалкого варана!
О, как изменчива судьба,
И призрачно порою счастье –
Из вольного купца в раба
Он превратился в одночасье!
Янтарь, посуда, сто ковров, -
Его богатство и достаток,
Ушли к другим, и из рабов
В живых остался лишь десяток.
В пустыне некуда сбегать.
Их даже толком не связали:
Лишь за верблюдами шагать,
Не отставая, приказали!
И шли неведомо куда
Они, терпя одно и то же.
Купец шептал: «Беда… беда…»
А раб-сосед: «Помилуй, Боже!»
Был долгим и тяжёлым путь:
Среди барханов, зноя, жажды
Не верилось, что где-нибудь
Закончатся пески однажды…
Но есть у всех начал – конец.
И, равными во всём отныне,
Рабы и горестный купец
Дождались и конца пустыни.

Часть 2

В далекой и чужой стране,
Их на базаре обступили
И, не сойдясь в большой цене,
Всех оптом на рудник скупили.
Купец народу стал кричать,
Что он - свободный от рожденья,
И вмиг на лоб его печать
Поставили без сожаленья!
Надсмотрщик – небывало злой,
Проделал страшную работу
И повелел клеймо золой
Присыпать, проявив заботу…
Потом их оковал кузнец,
Все загремело, забренчало…
Купец сказал: «Это конец!»
А раб-сосед: «Только начало!»
Был под землею день, как год,
И так тверда была порода,
Что не выдерживал народ,
Как правило, здесь больше года.
Рабы, покуда не умрут,
Работали и жили в клети.
А наказанье было тут
Придумано страшнее плети:
Сдал пуд серебряной руды -
Вот тебе горсть дневного корма!
Нет – оставайся без еды,
Пока не выполнена норма!
Не знавший тяжкого труда,
За то - что свиньям не давалось,
Купец старался, но руда
Ему никак не поддавалась!
Он за неделю так ослаб,
Что бывший и на этот раз соседом,
Все тот же караванный раб
Кормил его своим обедом!
Он вытащил в тупик купца,
Где воздуха побольше было,
А сам работал без конца:
Упрямо, молча, терпеливо…
«Оставь меня! - молил купец. -
Судьбу надолго не обманешь…
Мне скоро все равно конец,
А ты один - хоть год протянешь!»
Но раб молчал. В клеть уходил
И только знай себе, трудился,
Потом купца из рук кормил,
А перед сном еще – молился!
Купец никак понять не мог:
«Зачем ты делаешь всё это?»
«Затем, что так велит мой Бог!» -
Послышалось вместо ответа.

Часть 3

Так веком – месяц миновал…
Раб, словно высох, но как прежде
Долбил руду и пребывал
В упрямой вере и надежде.
Давать - надежнее, чем брать.
Раб из купца сумел смерть выжать.
И тот раздумал умирать.
Хотя ещё не знал, как выжить…
Купец окреп, набрался сил,
Стал шевелиться и в итоге
«Ты расскажи мне, - попросил, -
Подробнее о вашем Боге!»
И раб поведал о Христе:
О том, что с Ним пришло спасенье,
Как был распят Он на кресте,
Как после было Воскресенье…
Купец молчал: день… два… три дня…
И на четвертый день без стона
Вдруг сел, оковами звеня
И молвил, словно удивленно:
«В мир, где повсюду зло и кровь,
Где только солнца облик светел,
Пришла великая Любовь!
А я её и не заметил…
Сам Бог, чтобы меня спасти,
Сошёл с Небес и принял муки,
Но то скрывала жизнь в чести
И полные богатства руки!
И слава Богу твоему,
Хоть все это звучит так странно,
И чуждо слуху моему,
Что я лишился каравана,
Что стал рабом, попал сюда,
Что срок мой жизненный кончался:
Без этого бы никогда
Бог до меня не достучался…»
Купец ещё два дня молчал
И, наконец, с железным звоном
Встал и смиренно вдруг сказал,
Как будто перед царским троном:
«Я слышал много громких слов
От проповедников о верах.
Но по делам о них готов
Сказать лишь, как о лицемерах!
И только тут из сотни вер
Я понял: вот моя дорога!
Вернее, твой живой пример
Открыл мне истинного Бога!
Ты делал здесь добро, любя,
Тому, кого нет в мире злее…
И потому прошу тебя:
Крести меня, и поскорее!»
«Как?! У меня есть крест с Христом,
Но нет воды… Реки, как дома…»
«Тогда крести меня… песком
За неименьем водоёма!!»
И окрестил так раб купца,
С молитвой, новою для слуха:
«Во Имя, - как сказал, - Отца,
И Сына, И Святаго Духа!»

Часть 4

Прошёл и канул в Лету год,
Как несколько тысячелетий,
Забрав с собою весь народ
Навечно из соседних клетей.
На смену этим – на рудник
Шла сила новая, живая,
Чтобы серебряный рудник
Струился, не переставая!
В конце концов, и раб устал,
Он как подкошенный свалился.
Теперь купец почти не спал:
Работал за двоих, молился…
И вдруг однажды слышит он
Шаги… Но – что это такое?
Где крик надсмотрщика и звон –
Без кандалов шагало трое!
Один спросил: «И как же тут
Они, хоть раб сродни скотине,
Не то, что трудятся – живут?!»
Второй сказал: «Как черви в глине!»
«Довольно! – третий их прервал. –
Давайте прямо к делу сразу.
А то вдруг бунт или обвал,
Или подцепим здесь заразу…»
Купец, дыханье затая,
Стал слушать голоса из клети:
«И всё же опасаюсь я –
А не подслушают нас эти?»
Опять шаги и слабый свет…
«Спят, и пока что, вроде, дышат!
Да всё равно пути им нет
На волю, если и услышат!
Вот почему позвал сюда
Я вас, почтенные вельможи.
Ибо никто и никогда
Нас не услышит здесь!» «О, Боже!»
Купец едва свой крик сдержал.
И очень вовремя: не то бы…
А третий голос продолжал,
Дрожа от неприкрытой злобы:
«Итак, наш царь и господин,
Как вольная степная птица,
Решил вчера за всех один
С царём-соседом помириться!»
Вельможи возмутились: «Что?
Как смел он прекратить походы?!»
«Ведь нам война давала то,
Что щедро множило доходы!»
Тут третий, тише говоря,
Сказал им: «Если вы со мною,
То завтра же убьем царя,
И на соседа – вновь войною!»
О, как жесток людской порок!
Вельможи долго не рядились:
Определили точный срок
И после – снова удалились.
Их речь, особенно к концу
Порою слышалось невнятно,
И, тем не менее, купцу
Все было ясно и понятно:
Обычный заговор вельмож.
Они всегда найдут причину,
Чтобы вонзить коварно нож
Царю доверчивому в спину!

Часть 5

Купец не спал – какой тут сон,
Когда такое душу гложет!
Одним лишь утешался он:
«А чем, он собственно, поможет?..»
Сказать надсмотрщику, но тот
Наверняка сообщник этих,
И вряд ли, не любя хлопот,
Появится он скоро в клетях…
На воле, судя по всему
Шла ночь… Иль солнце восходило…
И только одному ему
Про заговор известно было…
«А этот царь и господин,
Видать, из добрых, коль решился, -
Купец подумал, - И один
С царём соседом помирился!
«Эй!» – громко он раба позвал.
И, как вельможи – тихо, тайно
Ему, волнуясь, рассказал
То, что узнал совсем случайно.
«И царь-то видно неплохой.
Он даже не подозревает,
Что нынче дружеской рукой
Его удар подстерегает…»
Раб сел: «А мы-то тут при чём?
И что нам царь с его судьбою?
Надежнее, чем палачом
Мы казнены давно с тобою!»
«При чём тут казнь или судьба? -
Спросил купец, - С её злым роком?»
И, поглядевши на раба,
Добавил мягко, но с упрёком:
«Не ты ль, пред смертною чертой,
Мне говорил такое слово:
Что нет любви превыше той,
Чем жизнь отдать за жизнь другого?»
«Это не я сказал – Христос…»
«Тем более, надо стараться –
Какой тут может быть вопрос? –
Или хотя бы попытаться!»
Раб согласился: «Способ есть,
Для, как ты говоришь, попытки.
Бежать, как принесут поесть,
Но он… страшнее всякой пытки!»
«У нас нет времени, чтоб ждать!
На нас оковы, вот в чём дело…»
«Тогда охрану надо звать,
Чтоб вынесла отсюда тело!»
«Какое тело?!» «Не моё! –
Ответил раб. – Мне не пробиться…
Я слаб, так что, прости – твоё.
Ты должен мёртвым притвориться!
Но знай: проверят там огнём
Действительно ты умер, что ли…
И ты при ярком свете, днём
Не должен показать им боли.
А после крючьями тебя
Поволокут – злы и упрямы,
Рабы, и должен, всё терпя,
Ты дотянуть до самой ямы!
Но вот, что непонятно мне:
Допустим, стерпишь, не сорвёшься.
Но как с клеймом, в чужой стране,
Ты, раб – до трона доберешься?!»
«Ну, эта часть не так трудна:
Перед дорогой, беспокоясь,
Моя любимая жена
Мне кое-что зашила в пояс!
Нам чужды здешние места
И с жизнью кончено земною…
Но мы должны ради Христа
Спасти царя любой ценою!»
Купец себя перекрестил
В упрямой вере и надежде,
Лёг, руки на груди сложил
И приказал рабу, как прежде:
«Теперь охранников зови!
Даст Бог, ещё царю поможем…
Ибо нет выше той любви,
Чем жизнь, что за других положим!»

Часть 6

Был путь к царю весьма не прост.
Купец наталкивался всюду
На явный или тайный пост,
Чтоб не пройти простому люду.
По счастью, от былых времен
Осталась горсть больших жемчужин.
На них сумел одеться он
И во дворец попасть на ужин.
Был после тесной клети зал
Таким, что в голове затмилось…
И он с трудом слуге сказал:
«Пусти поближе, сделай милость…»
Была жемчужина крупна,
А просьба гостя столь ничтожна,
Что тот, стоявший, как стена,
Вмиг расступился: «Ладно, можно!»
От низших мест до высших лож
Купец шел вопреки законам,
И так добрался до вельмож,
Стоявших перед самым троном…
Их было трое, как и там,
И голоса на те похожи…
Купец, ладонь прижав к устам,
Склонился, говоря всё то же:
«Я вам жемчужины дарю
И умоляю в униженье,
Позвольте подойти к царю
Всего лишь на одно мгновенье!»
Вельможи, думая, что тут
Речь, видно, о возврате долга,
(Осталось несколько минут!)
Сказали: «Только ненадолго!»
Царь был похож на мудреца,
И правда, с мирным, добрым взглядом,
Он встретил ласково купца
Вдруг оказавшегося рядом.
Спросил, как полагалось встарь:
«Что дома? Как была дорога?»
И услыхал: «Мой государь,
Дозволь сказать мне, ради Бога!..»
И не скрывая ничего,
Купец всё рассказал тревожно.
Царь с недоверием его
Сначала слушал осторожно…
Но правду уловив в купце,
И в том, что от него он слышал,
Он изменился вдруг в лице,
И, словно на минуту, вышел…
Вельможи ждали, говоря,
Что нет надежнее их плана…
Но вместо мирного царя
Вдруг вышла грозная охрана!..

Часть 7

С тех пор прошло ещё три дня.
Царь, в ожидании ответа,
Сказал купцу: «Ты – спас меня!
И что же хочешь ты за это?»
«Там в руднике еще живой, -
Сказал купец, - мой раб, быть может…
Пусть лекарь самый лучший твой,
Прошу тебя, ему поможет!»
Царь, удивляясь без конца,
Привстал, чтоб лучше видеть с трона,
Взглянул на странного купца
И так промолвил изумлённо:
«Привык я к просьбам о себе,
Мол, это дай и то мне надо….
А тут вдруг просят - о рабе…
Ну что ж, по просьбе и награда!..»
У всех начал – один конец,
Счастливый, правда, иль печальный,
Но здесь доволен был купец,
Хоть путь опять был трудный, дальний…
О, как изменчива судьба
И жалует порою счастье:
Опять в торговца из раба
Он превратился в одночасье!
И бывший караванный раб
Твердивший, как в бреду, о чуде,
Хотя и был немного слаб,
С ним ехал на одном верблюде…
И снова из далёких стран,
С шелками и зерном для хлеба,
Шел по пустыне караван,
Казалось от земли – до неба!