Томительное ожидание

Однажды, когда его не было дома, мне захотелось поесть яблок, пошла к холодильнику. Открыв дверь, я присела, чтобы добраться до нижней полки, где хранились яблочки. Взяла одно, а встать уже не получилось, поэтому взяла немытое яблоко в рот и поползла на четвереньках к дивану, чтобы от него уже оттолкнуться и встать. Коты в ужасе шарахались от меня. Постоянно было ужасное настроение, а ещё чесался живот, в довершение я набрала 30 кг. Знакомые говорили: «Кошмар!» Особенно смешно смотрелось, что я не раздалась вширь, а живот у меня просто выехал вперед, как лоджия в квартире. Было тяжело сидеть за столом, вся еда шла мимо рта и падала на живот. Спать тоже очень неприятно: ни на спине не полежишь, ни на боку. Ночью в туалет вставала через каждые 40 минут. Иногда плакала и мечтала о том, что рожу и высплюсь.

Меня до сих пор бесит, когда говорят, что беременность — счастливое время.

Отсыпайся, типа. Счастливыми в это время бывают только женщины, которые не в себе. А обычному человеку никогда не будет приятно находиться в состоянии дискомфорта и иметь при этом непривлекательную внешность (и не надо говорить, что беременные красивые — это наглая ложь, выдуманная для того, чтобы поддержать несчастных «животастых» женщин, которые почему-то так любят фотосессии).

Родов я боялась с детства

Предстояло плановое кесарево на 38-й неделе, и я очень боялась родить раньше срока. Последние две недели перед родами дважды будила мужа, и мы бежали в роддом по встречной полосе, подозревая начавшиеся роды. Странно, но меня никто не ругал за ложные схватки. Только муж после второго раза перестал верить, поэтому когда 15 октября встала и сказала, что сегодня рожу, он только махнул рукой и сказал: «Ну да, ну да».

Мы поехали на плановый осмотр к гинекологу. На осмотре сказали: «Вы разве не ощущаете схватки?» Ответила, что схватки ощущаю последние восемь месяцев, но никто не верит, так что считайте, что не ощущаю. Мне сказали: «Идите на 3 этаж, там ваша комната, роды в 16.00». В комнате сразу понравилось, потому что она большая, и для мужа уже была застелена постель. В комнате мне поставили капельницу, велели больше не перекусывать и не пить воды. Прислали тётку, которая меня переодела в смешную казенную одежку с мишками.

Стала сообщать всем знакомым посредством мобильной связи, что сегодня рожаю. Ох, лучше бы я этого не делала...

Где-то около 15:00 мне принесли подписать бумагу, которая гласила, что если я умру в родах, то сама виновата. Через минуту меня повезли в операционную. А мужа отправили в другую комнату переодеваться в костюм хирурга. В операционной мне сделали эпидуральный укол в спину, и я перестала чувствовать ноги. Из-за огромного живота мне и так уже месяца три не было видно ступни, а тут еще пропала чувствительность. Очень интересное ощущение. Впечатление, что ноги —два огромных столба, которые лежат отдельно от вашего туловища в странном положение ( вторая позиция в балете).

В комнату набились люди в масках. В какой-то момент один из них наклонился и поцеловал меня. Прошло минут пять прежде, чем я поняла, что это мой муж.

Муж тоже был хорош, он бегал по палате и снимал фотоаппаратом каждый угол, при этом заставляя людей в масках улыбаться. Из того, чего я не ожидала, — огромное количество народа в комнате, но потом мне объяснили, что на каждого ребенка положено по педиатру и по две медсестры. Через мгновение перед глазами натянули ширму. Пришел врач и спросил, каксебя чувствую. Сказала, что обалденно. Лежать в комнате, набитой людьми, в пижаме с мишками во второй позиции, с голым животом и еще кое-чем — моя мечта.

Меня стали резать. Ничего не чувствовала, и это меня беспокоило. А врача беспокоило то, что мой муж фотографирует всё, что видит. В итоге, его попросили сесть у изголовья кровати. Через пять минут из меня вытащили младенца, и он сказал: «А...ааааааааа». Ещё через минуту вытащили второго, который сказал такие же слова. Через 3 минуты мне выдали обоих в смешных шапках. Я смотрела на них и думала — ах, вот что у меня чесалось в животе, и не ощущала решительно ничего.

Нас вчетвером сфотографировала медсестра, детей увезли наверх, меня обрадовали тем, что у обоих сыновей Апгар 10 /10 (10 баллов по шкале Апгар – отличная оценка состояния новорожденного), и это редкость для близнецов. А затем меня повезли обратно, и все стали аплодировать, будто мы только что вместе приземлились на самолёте с одним двигателем, которым управляла пьяная стюардесса. Меня ненадолго завезли в реанимационное отделение, где под простынь просунули трубу с горячим воздухом для подогрева. Минут через пять уже везли в палату, где стояли родственники, окружив кроватку с двумя пупсами. Пупсов осматривала педиатр. Про меня забыли, потом вспомнили и снова начали аплодировать. Меня это страшно бесило, потому что была одета не по уставу и не ощущала ног. Еще напрягал тот момент, что у меня был катетер и кулек с мочой. Потом стали приходить люди. Кто был нас на свадьбе, помнит, сколько там было народу. Они и пришли. В роддоме нет часов посещения, можно заходить, когда захочется. Если бы вы знали, как меня замучили посетители за два дня, что я там пролежала.

У меня в руках был шнур с кнопкой, на которую надо было нажимать, когда болел шов. Я нажимала на эту кнопку каждые 15 минут, но потом мне сознались, что дают плацебо (безвредное вещество в форме лекарства, не обладающее лечебными свойствами), а обезболивающее поступает не чаще раза в час. И это тоже не понравилось. Ночью, через каждые 2,5 часа привозили детей на кормёжку.

Когда слышала, что по коридору едет телега с детьми, делала вид, что я мертвая, но медсестра вежливо будила со словами: «Ваши дети хотят есть».

Мне все время хотелось крикнуть ей: «Мне больно их кормить!» Допускаю, что некоторым не больно, но у всех моих знакомых такая проблема была, по крайней мере, первые пару месяцев.Ещё постоянно возникало чувство усталости, потому что на сон не было времени. Двух часов тревожного сна в сутки не хватало.

После роддома. Продолжение

Из роддома выписали на 2 день. Наверное, самый длинный сон у нас с мужем произошел в первую ночь дома, потому что мы наладили радио-няню, уложили детей спать по своим кроваткам в их комнате, а сами легли у себя в спальне. Мы не знали, что у радио-няни сядут батарейки, и проспали 3 часа, проснувшись от криков из детской. После этой ночи переселились в детскую. Дети просыпались, я кормила одного, пока муж менял подгузник второму, потом мы менялись детьми. Первые три месяца казалось, что эта круговая порука никогда не закончится. При этом мы вели журнал, где записывали по времени, кто сколько поспал, поел, пописал и покакал.

Мы начали вести журнал после того, как перепутали детей и покормили одного дважды, а второго оставили голодным.

Первые месяца четыре нам помогала свекровь — она готовила еду, потому что у меня не было времени даже сходить в туалет. Походы в душ были для меня праздником. И это притом, что взяли дневную няню, когда детям исполнилось полтора месяца. Даже если я выходила на секунду в магазин, боялась, что сейчас меня собьет грузовик, в больнице не смогут найти моей резус-отрицательной крови, и дети останутся без еды. Я ощущала себя едой. Где-то на пятом месяце, муж решил показать меня специалисту и мне диагностировали послеродовую депрессию. Диагноз понравился, и очень хотелось, прикрывшись им, прекратить кормить детей грудью и перейти на искусственное вскармливание, но чтение сообщества «Лялечка» убедило, что надо кормить дальше.

С каждым месяцем становилось всё легче, ведь к недосыпам привыкаешь. Когда детям исполнилось по пять месяцев, я вышла на работу. Продолжала кормить их ночью и утром, а на работе сцеживала молоко и приносила вечером, чтобы няня на следующий день его им скормила. Молока у меня было много. Так продолжалось 7,5 месяцев. Потом они сами перестали есть ночью, наверное, потому что вечером им стали давать каши. Постепенно свернула грудное вскармливание. Думала, наконец посплю. Но нет! У них стали резаться зубы. Ночами они каждый час просыпались поорать и никогда не одновременно. Нам приходилось идти в комнату, брать на руки, качать, успокаивать и снова укладывать. И так по 24 раза за ночь (по 12 на человека в среднем). Мы пробовали совместный сон, но не сложилось от того, что я чутко спала, и все время казалось, что кто-то из детей упал на пол.

Сейчас детям почти по 2 года. Они всё еще неважно спят, потому что не все зубы вылезли, но мы привыкли. У нас есть своя система (по ребенку на человека), благодаря которой лучше спать стали мы. Дети — это прекрасно! Ничто не может сравниться с ощущением, когда ваш ребеночек в парке бежит к вам с криком: «Папааа!» (а вы — мама), с чем-то зажатым в маленьком кулачке. Он разжимает кулачок, а в нем — сухая собачья какашка. И он улыбается ртом с редкими зубами, и он горд тем, что принес вам какашку. И это счастье.

из Шпилька