Мультик про смешного зверька и людские курортные наслаждения. Сюжет настолько увлекательный, что смотрится на одном дыхании. Особо впечатляют приключения крота, начиная со 2-й минуты съёмок))
А вот что пишет о работе с мультиком звукооператор Дмитрий Урюпин
С режиссёром этого замечательного мультика - Анной Кадыковой, мы познакомились на какой-то анимационной выставке; «Крот...» был тогда только в проекте — но мы как-то сразу договорились о том, чтобы поработать вместе. Произошло это, правда, довольно много времени спустя и в несколько авральном режиме. Артистов не приглашали, озвучили персонажей своими голосами (благо слов нет, да и междометий не слишком много): я чихал за крота и охал за страдающего на пляже зайца, мой помощник Ольга Герасименко хихикала за плещущихся рыбок и вздыхала за переворачивающихся по часам загорающих «слоняток»; Аня же Кадыкова, миниатюрная очаровательная барышня изящного сложения, умудрилась озвучить хмыкающих басом пляжных шахматистов.
Но это уже на финальной стадии, когда мы сутки без сна доводили звук до ума. А началось всё с того, что Аня попросила меня сделать саунд, приближенный к натуральному, не слишком анимационный. Для фильма о приключениях мечтающего искупаться в море крота, сделанного в слегка сюрной манере, напоминающей чудиков Ивана Максимова (Кадыкова — его студентка) это было несколько неожиданно. Помня касающийся и звука завет Александра Татарского: «В анимации невозможно „пере", в ней бывает только „недо"!» — я оказался весьма озадачен... Но тем интереснее было работать.
Очень хорошо помню, что первым я записал для этого мультфильма: звук катящейся по асфальту бутылки. Для этого я вышел во двор в пять утра (пока тихо) и несколько раз прокатил по асфальту бутылку. Следующими оказались крабы, бегающие по морскому берегу — их изображали настоящие испанские кастаньеты, звук которых просто делался выше или ниже, а также менялся темп. Потом были похожее на Дарта Вейдера дыхание крота через трубку и песок, в который он (крот, не Дарт Вейдер!) постоянно закапывается.
Песком послужили пара горстей семян какого-то симпатичного растения, которые я насобирал в Подмосковье — в т.ч. из-за их занятного шуршания (иногда я делаю рейнстики) а нужное дыхание получилось через шахту большого кальяна.
Ещё один занятный фоли-эффект — ведёрки, которыми играют на пляже два каких-то грызуна с китайскими глазками; звук получился с помощью шершавого продолговатого камешка, которым скребли по краю металлического тубуса от бутыли самбуки. Не менее занятный, но более сложный кусочек саунд-дизайна — грёзы крота о море: микс размытого холлом чаймса с китайскими колокольчиками и обработанным дилеем криком чайки (этот звуковой коктейль был сделан наспех, и мы думали его потом заменить, но он как-то прижился).
Филд-рекординг — моё связанное с работой хобби; во все отпуска и поездки я непременно беру с собой портастудию, собирая материал для дальнейшей работы — кое-что пригодилось и для «Крота...». Сверчки — из киевского ботанического сада, где я однажды оказался ночью. Идущая с пляжа и обратно толпа — ускоренная запись одного из митингов, на которых я бывал когда-то. Море было скомбинировано из нескольких записей разного прибоя — уже не помню, из каких мест (хотя отдельные всплески тех же рыбок я записал в собственной ванне).
Звук поезда тоже из дорожных записей. Как и проезжающие мимо автомобили, часть из которых — очень хорошо это помню! — записаны на трассе неподалёку от Алушты, куда меня случайно занесло однажды, и где я видел почти такой же пляж, как и в мультике: с бегущими на рассвете занимать места, а потом плотно заваленный мающимися телами (с тех пор в Алушту — ни ногой!).
А вертолёт (со звуком которого летает надувная жаба-наблюдатель) был записан прямо из окна дома. Из сторонних источников был взят, кажется, только детский рёв; смех же — из моих запасов, но Ане этого показалось мало, и она привезла в студию барышню лет четырёх по имени Феофания. С которой мы довольно долго возились (девчушку отвлекали микрофоны, приходилось их как-то прятать) — и несколько её смешинок и возгласов попали в финальный трек.
Режиссёр Анна Кадыкова:
"Интересный эффект производит звук. Когда впервые смотришь фильм с готовым звуком, все вдруг кажется ужасным! И не потому что звук плохой. Звук может быть замечательный, а все равно смотришь и за голову хватаешься. Ужас! Это от того, что в самом начале работы, ты сам делаешь черновой звук, записываешь всякие охи-ахи, бухи или реплики, если они есть, и подставляешь все это в свой проект, потом делаешь фильм целый год и за это время так привыкаешь к этому кривому звуку, что он уже становится родным. Когда все уже готово (озвучка сейчас, как правило, финальный этап работы над фильмом), тебе делают чистый прекрасный новый звук... И всё сразу не нравится, потому что ты уже сроднился со своей старой дурацкой звуковой дорожкой. Со временем привыкаешь к новому звуку, понимаешь, что на самом деле не такой уж и ужас."
По мне так тоже далеко не ужас — и того же мнения, видимо, жюри всех тех многочисленных фестивалей и конкурсов, в которых этот фильм участвовал и даже получал призы.
Дмитрий Урюпин
